Чай из трилистника, Киаран Карсон.

Если бы Киаран Карсон старался поменьше, роман «Чай из трилистника» стал бы бестселлером наравне с «Кодом да Винчи», и его бы с удовольствием прокляла римская католическая церковь. Но, на свою беду (и на мое несчастье), ирландский поэт и прозаик Карсон постарался на славу, и потому дальше лонг-листа премии Букера не пошел. Он так набил свой чемоданчик, что поднять его проблематично даже сильному и добренькому читателю. А с меня, слабой и злой, взятки и подавно гладки. На многообещающий и выигрышный во всех отношениях манекен сюжета он понацеплял такого, что его теперь впору не на витрину, а в поле ставить. Ворон гонять.

Трое подростков с паранормальными способностями к визуализации сверхтонкого мира при помощи магического зелья из трилистника путешествуют во времени и в пространстве. Порталом для путешествий является картина Яна Ван Эйка «Чета Арнольфини» (та, где мужик на Путина похож). От своих старших друзей-сектантов троица уникумов получает задание: отправиться в прошлое и пополнить стратегический запас заварки из трилистника, чтобы они, старшие товарищи, смогли спасти мир.

Наш план прекрасен – и прост: мы растворим в водах Безмолвной Долины сильную дозу Чая из трилистника. Жители Белфаста выпьют его с чаем, кофе, виски; они омоются в Чае из трилистника и будут им крещены. Мир предстанет им, как он есть – миром, где все соединено, где Одно есть Многое. Не будет границ и разделений, ведь все в реальном мире перекликается с чем-то еще, а оно, в свою очередь, еще с чем-то – в нескончаемом гимне восхваления. Мир – это непрерывное повествование.

Блокбастер, ага?

Но так как Киаран Карсон, повторяю, очень старался навертеть побольше и всякого, основная сюжетная линия, таки выявленная мной после получасовых раздумий, оказалась погребена под лавиной писательского интеллекта. Пересказы жития десятков святых, подробное описание галлюцинаций Артура Конан Дойля и Оскара Уайльда, философские выкладки от Людвига Витгенштейна, толкования сновидений и лекции по истории Ирландии вкупе со списком используемой литературы в финале почти превратили роман «Чай из трилистника» в Диссертацию, Посвященную Непонятно Чему.

Спасибо переводчику Петру Степанцову, великодушно снарядившему книгу финальными примечаниями, а то пришлось бы нам совсем плохо. Киаран Карсон настолько увлекся жонглированием святыми и проведением символически-мистических параллелей всего со всем, что совсем забыл про миссию своих героев, которая так и осталась белеть незакрашеной досточкой.

…Всё взаимосвязано – sub specie aeternitatis. Если средь бела дня вглядеться в глубины Колодца Донарда, то увидишь там отражение звезд, а могила апостола Иакова в Компостеле была обнаружена в 813 году, когда увидели зеленую звезду, повисшую над ней. Отсюда – Компостела, что значит «поле звезды».

…Кроме того, жезл из сновидения вполне может оказаться и посохом пилигрима, ведь Фиакр – один из многих ирландских святых, которых странствия забрасывали во все уголки Европы; в особенности думается мне о св. Галле – покровителе птиц, часов с кукушкой и Швейцарии, - изгнавшем из одной девушки злого духа, который вылетел у нее изо рта в виде черного дрозда. Не обошел я вниманием и Димпну, святую - покровительницу одержимых бесами, ведь в тот день, 15 мая, был ее праздник. Что касается Витгенштейна, то его тоже можно было назвать пилигримом; изгнанником он был наверняка.

Впрочем, все эти интеллектуальные шизопассажи автора могут здорово повеселить благодушно настроенного читателя.

…Изучение марок позволяет лучше понять большой мир. Кокос появляется под коронованным профилем Георга VI: так мы выясняем, что до него было еще пять королей Георгов, и с интересом узнаем, что Третий был сумасшедшим. Сам кокос являет собой символ неисчислимых богатств империи, на марках которой он представлен, поскольку из каждой части кокосовой пальмы, не говоря уж о масле, люди извлекают выгоду. Возможно, кокосовая пальма – одна из форм Чая из трилистника, хотя и находится под строгим контролем имперских властей, дозволяющих туземцам их нирвану лишь для того, чтобы вернее их поработить. И тогда – подобны ли мы им?

А ответом на все недоумевающие «?!» читателя может стать признание, сделанное автором от лица дядьки-сектанта в финале книги: «Кокаин и никотин – теперь я могу вам это открыть – всего лишь заменители Чая из трилистника, чье действие было знакомо обоим авторам; не подлежит сомнению, что многими своими шедеврами они обязаны ему».

А принимая во внимание, что все герои романа (один из них – тезка автора, кстати), только и делают, что чаи гоняют… Удивляться, как говорил ослик Иа, не приходится.

Анна Андерсен