Большая Европейская Литература середины 20-го века для книжного обозревателя, утомленного современными штамповщиками из обширной и удручающе неутомимой когорты экс-блоггеров – всё равно, что долгожданный дождичек для загибающегося посреди пустыни кактуса. Под живительным воздействием витиеватой и глубокой прозы интеллект наливается и крепнет, в глазах появляется озорной огонёк, а текст начинает виться гибко и упруго, распускаясь то тут, то там небольшими, но яркими цветочками метафор, смелых сравнений и удачных фраз.
Проза французского писателя Луи-Рене Дефоре, по идее, должна была стать именно такой животворящей водицей. Всё говорило за то, что это наш клиент – публиковался в 40-х и 50-х годах прошлого века, вдохновлялся Джойсом и Бодлером, приятельствовал с Жоржем Батаем и Альбером Камю, отличный, в общем, во всех отношениях комплект. Даже слишком отличный, как выясняется в дальнейшем – если продолжать эту сомнительную растительную аналогию, что распустила свои усики по всему первому абзацу, проза Дефоре похожа не столько на кристально-чистую водицу, сколько на некую специальную питательную смесь, предназначенную исключительно для экзотических растений строго определенного вида. Остальным же она не просто не подходит – от неё у них жухнут листья и раньше времени осыпаются лепестки.
Наверное, в случае писателя, на анализ творчества которого ушло, возможно, больше бумаги, чем на собственно творчество (в этом издании в финале имеется чрезвычайно занимательная статья переводчика Дефоре Марка Гринберга, едва ли не более сложносочиненная, чем сами произведения), в таком положении дел нет ничего удивительного. Практически все вещи, представленные в этом сборнике (повесть «Болтун», сборник рассказов «Детская комната», поэтическое произведение «Морские мегеры»), посвящены чрезвычайно тонкими материями – стремлению к молчанию и потребности высказаться, сложному устройству человеческих воспоминаний и обманчивой способности слов лишать своим нагромождением высказывание всякого смысла, отчаянным психологическим играм с непредсказуемыми результатами и так далее. Причём выписано всё это с невероятной тщательностью – богатым, витиеватым слогом, с прустовской почти способностью найти максимальное количество нюансов, сомнений и размышлений в самом простеньком на первый взгляд действии. В некоторых случаях этакие языковые игры становятся главным элементом произведения – как в заглавной повести «Болтун», например, в котором Дефоре ставит всё с ног на голову, рассказывая главную историю не тем, ЧТО происходит, а тем, КАК оно описано (попутно выдавая чрезвычайно ехидный комментарий в адрес литературы, как таковой).
Поверьте, я вдаюсь в подробности, строю гипотезы, без конца затягиваю рассказ не из страха упустить что-нибудь из разных разностей, которые без всякой связи лезут мне в голову, а скорее потому, что мне нравится развлекать себя этой легкомысленной и вместе с тем безобидной игрой, хотя не стану хвастать, будто в ней очень уж наторел – игрой, состоящей в том, чтобы, во-первых, держать слушателя в постоянном напряжении, а во-вторых, искусственно симулируя довольно скверную манеру повествования, запутывать его, рассуждая обо всём, что могло бы случиться, что, возможно, случилось, чего не случилось точно, что, случись оно взаправду, было бы чрезвычайно кстати, и чего так сильно недоставало бы в противном случае, а ещё о том, что по недосмотру не было упомянуто, или о том, что упомянуто было, но не имело места в действительности, и так далее, и тому подобное – пока он, теряя последнее терпение и воскликнув «Ну же! Говорите прямо, к чему вы клоните!», не удостоверит этим яростным воплем, что я не совсем напрасно тратил время.
Не стоит и говорить, что у какого-нибудь гипотетического почитателя Минаева с интеллектуальным багажом и концентрацией внимания юного хомячка случится ментальная перегрузка от одного только этого предложения (приведённого здесь, заметим мимоходом, даже не целиком) – речь не совсем об этом. Скорее о том, что чтение Дефоре, со всеми его многосложными, но в то же время потрясающе точно продуманными конструкциями – это не развлечение даже, а самый настоящий труд; процесс, над которым надо основательно поработать своим серым веществом, чтобы уловить всё, сообщаемое нам автором в своих аккуратных строчках. А привычка трудиться над текстом, что-то мне подсказывает, нынче редкость не только среди читателей списка бестселлеров, но и у куда более подкованной публики. Чертовски жаль, что это так – всё-таки напрягать мозги стоит почаще. Хотя бы ради того слегка пораженческого удовольствия, которое наступает, когда прекращаешь это делать
 Сайт – www.biruza.ru |
Книги для обзора предоставлены книготорговой сетью «Книголюб» Адреса центральных магазинов:
|
