Имитация действа и детства
К Новому году Красноярский театр им. Пушкина выпустил очередной спектакль для детей — сказку «Малыш и Карлсон» по мотивам произведений Астрид Линдгрен. Но с премьерой в краевой драме явно поторопились. Столь невнятной и беспомощной постановки в нем не было уже давным-давно.
Как же грустно и обидно видеть такие спектакли!.. Неудачи постановок для взрослых и то огорчают не столь сильно. В конце концов, взрослый человек при желании сам в состоянии разобраться, что хорошо, а что плохо, и определиться, что же он хочет смотреть в театре. Ребенок не всегда способен различить, где правда, а где фальшь. И хотя в театрах любят утверждать, что детей не обманешь, к сожалению, это голословно — еще как обманешь! Особенно если облечь суррогат в яркую обертку.
Что было отчетливо видно и на премьере «Малыша и Карлсона», где для маленьких зрителей, завороженных красочным зрелищем (сценография Игоря Капитанова), сюжет сказки оказался, в общем-то, не значим. И в самом деле — так ли уж важно, о чем говорят герои, если перед тобой все сверкает и мигает, много игрушек (как же хочется самому в них поиграть!), а в какой-то момент еще и привидения появляются? А когда в одном эпизоде взорвался паровоз и в зал полетел искусственный серебряный дождь, некоторые ребятишки вообще напрочь забыли о происходящем на сцене. И весь спектакль выбегали в проход, чтобы собрать яркие блестки.
И, пожалуй, такое нетеатральное поведение оказалось для них лучшим выходом (впору вообще весь зал засыпать дождем и серпантином, чтобы публике было чем заняться). Потому что, если все-таки всмотреться и вслушаться в сам спектакль, захочется уйти с него почти сразу же. С первых же сцен возникает полная уверенность, что режиссеру Сергею Селеменеву было неинтересно ставить эту сказку. Совершенно невнятная инсценировка, где столько хвостов, что вряд ли их удастся как-то увязать даже к концу сезона. То, что режиссер одним махом лишил Малыша (Виктория Болотова) семьи, оставив ему только маму (Эмилия Шевчук), — еще куда ни шло. Но что в этом спектакле делает друг Малыша Пелле (Владимир Скробан)? И почему один из воров вдруг оказывается племянником Фрекен Бок (Светлана Сорокина)? А сами воры (Владимир Абакановский и Максим Третьяк) внешне откровенно напоминают героев другой сказки — Карабаса-Барабаса и Дуремара. Где объяснение всем этим ходам? Нет ответа.
В свете всего этого говорить об актерских работах просто неуместно — какие к ним могут быть претензии, если они абсолютно не понимают, что играют и куда вообще развивается спектакль? А никуда он не развивается... Какая-то бессмысленная имитация — и действа, и детства. Потому что поверить, что взрослые люди здесь перевоплощаются в детей, невозможно.
Смотреть на все это печально еще и потому, что в театре действительно мог бы появиться хороший детский спектакль. И сам выбор материала кажется удачным, и артист Даниил Коновалов словно создан для роли Карлсона. Но увы... Вновь к творчеству Линдгрен в Красноярске теперь обратятся не скоро.
Елена Коновалова, «Вечерний Красноярск» № 47 (288)
