Беседа о реформе, деньгах и наказании
Председатель Совета ветеранов органов внутренних дел и внутренних войск при ГУВД Красноярского края Иннокентий Жмаков находится именно в том статусе, когда на ведомство, в котором работаешь, можно смотреть со стороны. Может быть, поэтому у него своя позиция и в отношении того, что происходит с российской милицией и милиционерами, и в отношении милицейско-полицейской реформы. Мнение, не зажатое в корпоративные рамки.
Начнем с того, чем занимается Совет ветеранов — это помощь бывшим сотрудникам или, может, обучение сотрудников нынешних?
Совет — одна из крупнейших ветеранских организаций в стране. МВД и лично министр большое значение придают ветеранам, и это правильно. Ветераны — цементирующее звено между поколениями. Взять тот факт, что любое увольнение визируется мной. Я обязательно беседую с тем, кто уходит, узнаю о причинах, планах на будущее. Если говорить о задачах Совета, то их несколько. И оказание помощи коллективу — ветераны участвуют и в раскрытии преступлений, и патрульная работа. Никуда без наставничества. Я сам не ожидал, что здесь такая серьезная работа, не такая формальная, как кое-где. Еще одна задача — социальная помощь ветеранам. Госпитали, путевки в санаторий, похороны, на которые уходит большое количество средств. За прошлый год из жизни ушли 278 ветеранов, в том числе 53 ветерана Великой Отечественной войны. Нам очень помогает руководство ГУВД, но некоторые вопросы приходится решать за счет собственных средств — нам нужно зарабатывать самим.
Как, если не секрет, зарабатываете?
Имеем свои подряды кой-какие. В частности, охраняем стоянки и прочие объекты. Эта работа приносит хоть небольшие доходы, но хватает. Главное здесь, что мы перестали с шапкой ходить по кругу и просить. Просить — это значит унижаться и быть обязанными. Мы от этого ушли.
А у самих ветеранов милиции какие сейчас проблемы?
Очень многих волнуют пенсии. У ветеранов они низкие. Многие категории получают пенсию ниже, чем обычные пенсионеры. Впервые за этот год около 110 ветеранов ушли с пенсии МВД на общегражданскую пенсию.
Давайте поговорим о нынешнем состоянии милиции. Каким оно видится со стороны? Ведь сейчас историй, когда, грубо говоря, сотрудник пришел в супермаркет и начал стрелять, достаточно много. Что случилось? Или же все это было раньше, но скрывалось?
Такие случаи не выпячивали раньше. Они были, но информация о них оставалась локальной. Милиция — это механизм. 100 человек — это ведь 100 характеров, 100 настроений, 100 мозгов, и ты не знаешь, что каждый из них выкинет завтра. Подобные случаи, конечно, были раньше. Они были связаны и со злоупотреблением спиртным, и с другими факторами. Но такие случаи есть ведь не только в милиции, они есть в любой системе. И в прокуратуре, и в армии... Даже среди такой вроде бы законопослушной касты, как судьи. Я вам могу массу примеров привести, когда судья в нетрезвом состоянии на машине сбивал человека. Но почему-то эти случаи не становятся показательными, в отличие от случаев с милицией.
Значит, сейчас никаких катастрофических изменений не произошло?
Не думаю, что спрос и ответственность сейчас приуменьшены. Другое дело, что раньше рычагов было больше. Был партком, комитет комсомола, товарищеский суд, суд офицерской чести, женсовет. Все это держало в узде, поддерживало дисциплину. Когда я был замначальника УВД края, ко мне приходили проштрафившиеся сотрудники и говорили: вы меня лучше увольте, но только не вытаскивайте на общественность. Понимаете, они не хотели, чтобы их товарищи прилюдно их «теркой чистили». Для них это был настоящий позор. И это играло большую воспитательную роль. И вообще вся система имела значение. Все эти парткомы не просто так были. Те же реформы, изменения — все доводилось сверху до конкретного сотрудника, все обсуждалось, споры были, дискуссии. Решение доходило до мозгов, и люди знали, чего от них хотят. Сотрудник был подкован. А сейчас? Вообще не привязываясь к милиции, как узнают люди о том, что хочет от них власть? Если я грамотный, я зайду в Интернет посмотрю. И все. В телевизоре все до тошноты, общие фразы, решения. Так и у нас здесь.
Получается, что новый закон до мозгов каждого сотрудника вряд ли дойдет?
В законе написано, что это нужно сделать. И указан один орган — Общественный совет. Но достаточно ли его? Я думаю, нет.
Вы сами что про закон «О полиции» думаете?
Честно, я его не приветствую. И сегодня не вижу необходимости в нем. Да, требовалось серьезное законодательное изменение в плане последних событий. Но не в смене вывески. Ведь придет все тот же материал, который сегодня и есть — человеческий. Который сейчас во дворах, в вузах. Такая зарплата, что честная служба действительно станет престижной и выгодной, может стать выходом. А реформа — не знаю. Ведь если человек видит, что он нужен, если получает все необходимое, он будет работать.
Само слово «полиция» как вам?
Коробит. И не только меня. Наверное, всех ветеранов. Ведь это слово исторически имело негативную окраску — царская полиция притесняла, полицаи во время войны... Ладно у нас, а в тех регионах страны, которые были оккупированы? Как в Смоленской области будут ветераны полицейским дверь открывать?
Кадры, как известно, все решают. Опять же популярное мнение: в милицию идут те, кто не хочет нормально работать.
Говорить, что в милицию берут кого попало, нельзя. Отбор существует. Да, он несколько изменился. Если в мое время мы брали на работу только по направлениям трудовых коллективов, по характеристикам с мест работы, после армии, то сейчас этого нет. Впрочем, сейчас проверяют сотрудников на психику с помощью специальных приборов. Другое дело, что патриотов стало мало, безусловно. Если раньше идти работать в милицию считалось за честь, то сейчас идут за деньгами, статусом, чем-то иным. Все зависит от того, как ты относишься к службе.
Коротко, милиционер — это призвание? Или это обычная профессия? (в этот момент в кабинет к Иннокентию Жмакову зашел посетитель, имя которого, к сожалению, неизвестно. — newslab.ru)
Раньше было призвание...
Это наказание, — сказал неизвестный посетитель, услышав вопрос.
