Астрель, Москва, 2013 — 415 стр. Тираж — 2 500 экз.
Американский индиец с прекрасно-непроизносимой фамилией известен на Западе как беллетрист, покусившийся на создание «мусульманской трилогии». Берберский фольклор, бедуинские мудрости, суфийская поэзия, персидская проза — все это настолько диковинные вещи, что даже просто созерцать их отражения в типично западном по духу тексте очень приятно. Другое дело, что «Сказитель» порой удивительным образом напоминает розыгрыш — вроде того, который сотворил главный герой романа с одним тамошним констеблем, украдкой насыпав ему в карманы пустынного песка и тем самым уверив в собственных сверхъестественных способностях.
Ландшафты древнего Марракеша, как верно подмечает автор, перенасыщены аллегориями, а единственный закон здесь — воображение. Подлинные истории в изложении местных рассказчиков обрастают огромным количеством подробностей, лирических отступлений, витиеватых притч и этнографических зарисовок, связанных с общей сюжетной линией лишь эмоционально. Воспоминания размываются, очевидцы событий дискутируют о деталях произошедшего и постоянно друг другу противоречат — была это блондинка или брюнетка? носила она обручальное кольцо или нет? а её спутник — брат, любовник, муж? Кажется, что профессиональный сказитель, с чьей подачи начался разговор, вовсе не настроен помогать публике; напротив, он старательно разматывает золотые нити истины в бесформенный клубок, щедро вплетая туда шерстинки мистического ориентализма и сентиментальной философики. Этот клубок, поблескивая в свете восточной луны, без конца прыгает от человека к человеку; допоздна засиделись они в самом сердце древнего города — на площади Джемаа-эль-Фна, пугающей и прекрасной, наслаждаясь очередным мифом. У таких сказок не бывает конца, и даже не всякий читатель сумеет отделить в них полуправду от полувымысла.
Марракеш. Эль-Амара, императорская столица, оазис с красными стенами, лежащий между пустыней и горами. Здесь охряный оттенок широкого неба повторен в кирпичах из обожженной глины, что зовутся «табия», и в фасадах домов. И когда на рассвете тишина окутывает все и вся, нет лучшего способа приветствовать новый день, чем пройтись вдоль крепостной стены и посмотреть на верблюжьи караваны, прибывающие в город с юга и востока. В отдалении видна Палмерия. Даже снег на пиках Высокого Атласа, и тот играет всеми оттенками красного — от киновари до ржавчины.
Однажды в город пришли двое чужестранцев, окутанные ореолом мрачной тайны: хмурый мужчина и невероятно красивая девушка. Они провели в Марракеше один краткий день, после чего исчезли при зловещих обстоятельствах, изрядно переполошив как обывателей, так и местную полицию. Знаменитый сказитель по имени Хасан, происходящий из древнего берберского рода, человек уважаемый и многоумный, превратил этот визит в одну из своих историй. Вот он повествует о загадочных гостях вновь; сегодня в кругу его многочисленных слушателей масса любопытных персонажей: прорицательница, канатоходец отставной тюремщик, бедный художник-студент, жестокий полицейский, склочный торговец, да и прочая публика не менее пестра и колоритна. Удивительно, но каждый из присутствующих так или иначе был знаком с таинственной парой. Общими силами они пытаются выяснить, что же собственно тогда произошло — был ли это визит небесных духов в облике людей или трагедия глуповатых иностранцев, не ведающих об опасностях чужой культуры?
Некоторые из свидетелей лукавят или привирают; неискренен и сам Хасан, который имеет в этом деле личную заинтересованность: его младший брат, плененный красотой незнакомки, натворил таких дел, что в результате оказался за решеткой. Следуя заветам своего отца, тоже великого сказителя, он ведет историю сквозь словесные кружева как верблюда сквозь песчаную бурю — шаг в одну сторону, шаг в другую, и ни на дюйм ближе к истине. Будут здесь и красивейшая любовная лирика, и ориенталистский детектив с острыми поворотами сюжета, и новые сказки Шехерезады, и множество бытовых деталей, выписанных с западной мнимой тщательностью и, скорее, из антуражных соображений. На вкус «Сказитель» напоминает блюдо какой-то экзотической кухни: вкушать его нужно медленно, настойчиво, полностью отдавшись пряному аромату и не пытаясь распознать ингредиенты. Тогда, добравшись до финала и слегка выдохнув, вы еще долго будете ощущать томное, полное восточной неги послевкусие.
В этот момент ощупайте свои карманы. Нет ли в них песка из Сахары?
В тот вечер, когда исчезли двое чужестранцев, я собирался сделать темой своего повествования красный цвет, ибо красным отливала окольцованная луна, ибо огонь и кровь — красного цвета, ибо красный символизирует жертвоприношение. Повернувшись лицом к Джемаа-эль-Фна, расстелил килим на земле и стал готовиться к действу. ... В нашей семье этот килим передавался из поколения в поколение. По красному, теперь полинявшему, фону шли звезды, в строго геометрическом порядке их окаймляли черные облака. Я привычно уселся в середине, перед собой полукругом выложил свои особые палочки. Каждая палочка — из черного дерева с инкрустацией в виде колец слоновой кости. Палочки представляют определенные сюжетные линии, кольца символизируют темы. Я ждал, какую палочку тронет последний луч заходящего солнца — так я всегда определяюсь с историей на вечер...
