Харуки Мураками - японец, почти постоянно живущий за рубежом. За последний десяток лет он переезжает из Греции в Италию, из Европы в США - и продолжает писать, писать по-японски, с угнетающей его издателей и переводчиков продуктивностью: в среднем - по толстому роману в год, не считая культурологических эссе, рассказов и переводов "эстетской" англоязычной литературы.
На планете Земля живет около шести миллиардов человек. Вычтя грудных детей и тихопомешанных, мы получим многоликое число страдающих от одиночества людей.
Харуки Мураками назвал их (нас?) спутниками и написал про них (про нас?) книгу.
…Всю дорогу мы казались замечательными попутчиками, хотя были всего лишь одинокими металлическими болванками, и каждая описывала круги по собственной орбите. Издалека они смотрятся прекрасными падающими звездами. А на самом деле там – мы, запертые поодиночке, как преступники, внутри этих железок, и летим неизвестно куда. Если случайно орбиты двух спутников совпадают, тогда мы и встречаемся. И соприкоснувшись, даже способны узнать друг в друге родную душу. Но лишь на мгновение. Чтобы в следующий миг вновь оказаться в абсолютном одиночестве. Пока не сгорим где-нибудь дотла и не превратимся вообще в ничто.
Я задумался. Почему люди должны быть такими одинокими? Почему это необходимо – быть такими одинокими?
Столько людей живет в этом мире, каждый из нас что-то жадно ищет в другом человеке, и все равно мы остаемся такими же далекими, оторванными друг от друга… Может, наша планета вращается, подпитываясь людским одиночеством?... я закрыл глаза, вслушался в тишину и стал думать о потомках того первого «Спутника», которые продолжали двигаться по небу, связанные с Землей единственными узами – силой притяжения. Одинокие металлические души, они свободно рассекают мрак космоса, случайно встречаются друг с другом, проплывают мимо и расстаются навеки. Никаких приветствий, никаких обещаний на будущее.
Кто же они, эти железнотелые спутники?
Начинающая писательница Сумирэ встречает деловую женщину Мюу и влюбляется в нее.
Мюу не может ответить взаимностью Сумирэ из-за некоего давнего события, выбелившего ее волосы за одну ночь. Чтобы приблизиться к тайне Мюу, Сумирэ исчезает из реального мира как дым.
За всем этим наблюдает мужчина, влюбленный в Сумирэ.
Эта троица главных героев соединена между собой паутиной бесконечных разговоров. Их желания остаются нереализованными, они не перерастают в действие, утопая в диалогах и рассуждениях об одиночестве, любви, музыке и литературе.
Одинокие герои, не в состоянии произвести состыковку друг с другом, делят себя надвое, исчезают в своих снах и уходят к «иным берегам» в надежде найти наконец нужный кусочек паззла и сделать свой мир целостным.
…Эта женщина любит Сумирэ. Но не чувствует к ней никакого сексуального влечения. Сумирэ любит эту женщину и хочет ее. Я люблю Сумирэ, и меня к ней влечет. Я нравлюсь Сумирэ, но она не любит и не хочет меня. Я испытываю сексуальное влечение к одной женщине – имя не важно. Но не люблю ее. Все так запутано, что сильно смахивает на какую-нибудь экзистенциальную пьесу. Сплошные тупики, никто никуда не может выйти. Должны быть альтернативы, но их нет. А Сумирэ в одиночестве уходит со сцены.
Мураками не предоставляет нам отчет о проделанных поисках, мы не знаем, - хеппи- или анхеппиэнд ожидает героев в конце пути.
Финал его книги выстроен в соответствии с фундаментальным принципом классической японской эстетики, именуемым югэн. Это дзэнское понятие означает некую фигуру умолчания, открытые скобки в конце, недосказанность, вследствие которой в идеале читатель прозревает и входит в соприкосновение с абсолютом. Мураками - настоящий мастер недоговорок и открытых финалов.Наверное, именно поэтому к собственно сюжету автор относится несколько небрежно. Думаю, это не разовая ситуация, а часть его «портрета писателя» вообще. Так, в эссе «Переводить или быть переводимым» (Japanese Book Review, декабрь 2001 г.) Мураками пишет: «Иногда я беру какую-нибудь свою книгу, переведенную на английский, начинаю ее читать и увлекаюсь (я успел забыть сюжет) - получаю удовольствие, смеюсь всю дорогу, до самого конца..»
Эту «небрежность» можно заметить только при «серийном» чтении Мураками. Где-то на четвертой книге читателю начинают являться дежа вю. Уже жила девушка где-то далеко. Уже случались с ней странные приступы ночью. Уже ездил к ней парень. И т. д. и т.п. «Спутник» в этом отношении являет собой некий гибрид "Хроник заводной птицы" и "Норвежского Леса".
Если же не принимать во внимание авторские парафразы самого себя, книгу «Мой любимый sputnik» можно назвать гимном одиноких начала XXI века.
Анна Андерсен
