В минувшие выходные Красноярск навещал Романтический театр Юрия Томошевского из Санкт-Петербурга — небольшие гастроли в пару спектаклей состоялись на сцене мим-театра «За двумя Зайцами».
Томошевский — фигура для северной столицы знаковая, прежде всего, как легендарный основатель «Приюта Комедианта». Он — подвижник театра одного актера, создатель умных, эмоциональных и элегантных моноспектаклей, адепт классики без осовременивания, в её оригинальном звучании. Его Романтический театр — литературный, где в основе каждой работы лежат прозаические и поэтические тексты; они, в свою очередь, воплощаются в сценических миниатюрах с использованием клоунады и пантомимы. Постановки получаются камерными, почти салонными — с ощутимым оттенком культурного аристократизма; при этом артисты вовсе не чураются живого отклика из зала и охотно провоцируют публику на него.
Первую скрипку в обоих спектаклях на родных для себя красноярских подмостках играла дочь Ирины и Валерия Зайцевых Виктория. Легкая, пластически одаренная, как перчатки меняющая типажи и настроения, она, тем не менее, завоевывает зрителей прежде всего своей потрясающей харизмой. Виктория играет без небрежности, немного агрессивно и с каким-то кокетливым дурашеством, которое, наверное, всегда должно сопутствовать хорошему клоуну. В первой постановке, «Хорошо, что Пушкин этого не видит», она — многоликий Александр Сергеевич, собранный из романных отрывков, анекдотов и житейских историй: то нахальный и самонадеянный, то томно романтичный, то настороженный, Спектакль писался под Томошевского, потом мэтр отдал его Зайцевой — и то, что Пушкин в исполнении девушки завораживает, говорит о многом. Да что там, чтение шуточной поэмы «Граф Нулин» — в общем-то, не самого выдающегося пушкинского текста — превращается в эскападу высшего сорта.
«Король зонтов» по стихам Олега Григорьева и прозе Леонида Енгибарова — на первый взгляд, ещё более лихая клоунада. Григорьев был абсурдистом, Енгибаров — трагикомическим клоуном; на стыке этих величин рождается напряженный, вроде бы беззаботно смешной и не слишком сложный, но все равно колючий художественный текст. Артисту в нём нужно быть только лишь артистом, рефлексирующим о судьбе и своей профессии — но таким, чтобы у публики хоть дух и захватывало от острот, печальная улыбка все равно лежала где-то за пазухой. Человек старательно укрывается за многочисленными зонтами от ветра и холода, но над головой почему-то раскрывает дырявый; полжизни карабкается вверх по лестнице, чтобы потом съехать вниз по ступенькам на потеху всем; сооружает пирамиды из стаканов, не ища в том большого смысла — иначе скучно! Лирика Зайцевой дается чуть труднее комики — не хватает какой-то мудрой трагичности, чтобы дожать философские максимы. После какой-то из реприз она даже с улыбкой заметила — вот эта вещь мне никак не дается, люди должны хлопать, а вы молчите. Разумеется, зал тут же рассыпался аплодисментами — такие искренность и теплоту нельзя не поощрить, ведь какой резон казаться каменными?
Ощущения от визита питерских романтиков остались исключительно светлые. Словно промелькнуло мимо нечто быстрое, ловкое, но при этом уютное, находящееся на короткой ноге с вечностью — то, чему аналогов в местной театральной жизни не найти.
фото мим-театра «За двумя Зайцами»
