Эта история началась в 2012 году. Красноярец Сергей Пантелеев, позже ставший руководителем организации, вместе с другом решили помочь знакомым, вышедшим недавно из тюрьмы. Они взяли их на работу, а в счет зарплаты сняли однокомнатную квартиру в Зеленой роще.
«Ребята жили, работали, потом освободились их знакомые, которых тоже попросили принять на работу с предоставлением жилья. В один момент в однокомнатной квартире жили 6-8 человек, потом подвернулся вариант переехать в „двушку“. Первый год был самым трудным, надо было устояться», — рассказывает Сергей.
Вскоре товарищ уехал из Красноярска, а Сергей остался с новыми знакомыми один. Из-за их пьянок и неподобающего поведения однажды разогнал почти всех: остался только один пенсионер, его стало жалко. Но потом стали звонить и приходить другие люди, которым требовалась помощь. Для них стали снимать все больше многокомнатных квартир, а в 2016 году Сергею предложили зарегистрировать общественную организацию.
«В администрации сказали: „Вы такие молодцы, так все хорошо делаете, сейчас вам поможем“. Мы зарегистрировались. Раньше, когда спрашивали, кто живет в квартире, мы отвечали, что грузчики живут, соседи мимо проходили. А тут — бах — организация. А чем она занимается? Помощь кому-то? Ой-ей!», — говорит руководитель «Содействия».
О переезде в нежилые хостелы
Тогда в съемных квартирах уже жили около 200 подопечных Сергея. Жители домов стали возмущаться таким соседством, просили съехать. Видели: постоянно ходят участковые, приезжает СОБР в масках, выводит из квартиры скрученных людей. Так арендаторов увозили в отдел проверить, не находятся ли они в розыске, потом отпускали.
Организация стала искать нежилые помещения, которые соответствовали бы стандартам хостела. Найти их в Красноярске было трудно: все или слишком маленькие, или очень дорогие. Финансовый вопрос ложится на плечи подопечных: за их счет и снимают помещения.
«У них возникает вопрос: «А зачем нам переезжать? Раньше мы жили в квартире, платили аренду, покупали продукты, у нас еще деньги оставались на личные расходы, а здесь мы просто платим аренду и покупаем продукты — и все». Когда они жили в квартирах, проходили реабилитацию и находили работу, платили по пять тысяч в месяц за аренду и питание. В нежилых помещениях мы это предложить практически не можем. Например, в январе мы отдали около 108 тысяч вместе с отоплением. Причем это очень дешевая аренда помещения. Где-то все еще дороже, но нас даже оттуда стали выселять. Жители говорят: «Нам не нравится, что в нашем доме открыли хостел».
В 2017 году Сергею удалось арендовать помещение, где раньше был отель. Хозяева оставили корпусную мебель и технику. Здесь поменяли только кровати: вместо двуспальных поставили железные двухъярусные. А другое помещение, арендованное недавно, пришлось оборудовать полностью самостоятельно: закупали мебель, технику, постельное, посуду. В итоге 25 спальных мест обошлись в 500 тысяч рублей — около 20 тысяч на место. К тому же, в таких помещениях зачастую надо оборудовать санузлы, что тоже влетает в копейку.
Про странные проверки
Сергей рассказывает, что организацию и места обитания подопечных постоянно проверяют надзорные и правоохранительные органы.
«Выясняют законность нашей деятельности, ее финансирование. В 2019 году на реализацию нашей программы на 300 спальных мест было затрачено почти 53 миллиона рублей. И все: «Откуда у вас деньги? Кто вас финансирует?» Мы объясняем: «Это самообеспечение. Это координация действий наших подопечных».
Прокуратура не находит нарушений в деятельности «Содействия». Но проблемы, по словам Сергея, возникают с МЧС и Роспотребнадзором: к примеру, первые требовали установки и обслуживания допоборудования, вторые — наличия парковочных мест в собственности, что необходимо по закону.
«Мы понимаем, что закон есть закон. Но когда древние своды, правила 80-х годов, постановления пленума СССР... „Видите, тут написано“, — говорят. Но это постановление 40-летней давности. Жизнь давно изменилась, а его никто не отменял, оно лежит и лежит. В общем, как нагрузят нас претензиями — приходится съезжать из одних помещений в другие», — вздыхает Сергей.
Кому оказывают помощь
Зачастую в «Содействие» обращаются люди, у которых нет ни документов, ни жилья: к примеру, вахтовики, которых обманули работодатели, или сироты, приехавшие из других регионов. Здесь их мотивируют вести социальный образ жизни, работать и зарабатывать. Треть подопечных — бывшие заключенные. Однако они зачастую не задерживаются.
«Они думают: „Из одной тюрьмы в другую попал— бухать нельзя, наркотики нельзя, передвижения все под контролем“. Но ведь нам это тоже неинтересно, чтобы человек у нас находился — и уходил. Куда, зачем — непонятно. Не хочется, чтобы о нас думали, как о притоне каком-то: сидят, приходят-уходят, непонятно чем занимаются».
К счастью, так случается не всегда. Например, Дмитрий — он отсидел в колонии строгого режима чуть менее трех лет. До тюрьмы он уже приходил в «Содействие», но «понимал, что вот-вот посадят, поэтому не проявлял себя». Через полтора года после освобождения, когда снова стала затягивать старая жизнь, понял: надо что-то делать, так и попал к Сергею. Живет здесь уже более полутора лет.
«Сейчас мне 30 лет. Я полностью отказался от алкоголя. Понял, что он мне не нужен. В свое время забил на свои умения, забыл, что такое компьютер. Сейчас восстановил знания. Произошел настоящий скачок! Я никогда не думал про машину, не интересовался ими. Не хотел представлять, что когда-то буду ездить, считал, что это не мое. А теперь я сдаю госэкзамен на права и коплю деньги на машину, хочу купить Volvo. Наладил с родственниками отношения. Приоритет у меня сейчас — семья».
Почему здесь живут так долго?
Некоторые подопечные живут в организации по пять лет. Говорят, чтобы куда-то уйти, надо семью создать, но к ней еще не готовы. Другие не приспособлены к самостоятельности. Так и живут — работают, получают зарплату, а организацию считают домом.
«У нас живет особая категория граждан, которая нигде работать не может из-за разных обстоятельств. Мы им платим зарплату, полностью содержим. Они убираются, готовят. Человек пять таких. У них есть шеф-повар. Других подопечных тяжело устроить — у них нет документов. На восстановление уходит около двух месяцев. Плюс проблема с регистрацией. Он обязан быть где-то зарегистрированным, а возможности такой закон не предоставляет — нет такого места. В жилых помещениях нам нельзя размещаться, а в нежилых — нельзя регистрировать».
В целом, текучка здесь большая. Бывает, люди прибиваются на пару дней, выходят покурить — и пропадают. Но регулярно приходят повторно.
Всего с момента регистрации через «Содействие» прошло около 4,5-5 тысяч человек.
Что можно, а чего нельзя?
В организации существуют правила для тех, кто решил пройти здесь реабилитацию. Первые три месяца человек находится под полным контролем. Ему помогают восстановить документы и устраивают на работу — грузчиком, разнорабочим. При этом узнают у работодателя о поведении и успехах подопечного.
Всем этим занимаются соцработники из числа постояльцев, которые прошли социальную адаптацию и остались работать в организации. Они зарегистрированы как самозанятые. Эти же работники помогают решать и другие проблемы подопечных.
Сергей, работавший раньше вахтовиком, попал в «Содействие» после развода с женой. Остался без жилья, родственников нет, а скитаться по друзьям и вести «распутный образ жизни» не хотелось. Мужчина стал соцработником, у него 16 подопечных.
«Выдаю вещи, работаю с ребятами, общаюсь, чтобы не было депрессивного состояния у них. Здесь надо быть и немного психологом. Людей много, у каждого — свои проблемы, чтобы они не варились в них, надо, чтобы делились. А с кем им делиться? Они здесь друг друга не особо хорошо знают. Поэтому каждый вечер у нас проходит планерка, задаем вопросы, кого что беспокоит, кому что нужно. Конфликтов не бывает, но есть рабочие моменты, когда случается недопонимание, но мы стараемся это все в здоровом диалоге решать», — говорит соцработник.
Подопечный, проходящий соцадаптацию, первые три месяца не получает зарплату на руки. Нахождение в организации стоит денег. К примеру, человек устроился на работу и за смену зарабатывает 1200 рублей. Из этих денег 800 рублей идет на суточное проживание: койко-место, трехразовое питание, пачку сигарет, оплату проезда и баланс на телефон. Еще от 200 до 400 рублей получает соцработник — это его зарплата (причем среднемесячная оплата его труда очень колеблется в зависимости от сезона и занятости его подопечных, в среднем — около 50 тыс. рублей, но бывает и сильно меньше).
Если у постояльцев бывают перебои с работой по уважительным причинам, с них не требуют денег и не выгоняют на улицу.
После прохождения соцадаптации человек уже получает деньги на личные расходы, если его заработок превышает 1200 рублей в сутки, к примеру, за переработки или выходы в выходные дни. Однако и в этом случае стараются, чтобы деньги проходили через соцработников.
«Человек знает, что у него за неделю накопилось две тысячи. Он подходит и говорит: „Слушай, купи мне то-то“. Мы смотрим и говорим: „Давай лучше штраф какой-нибудь заплатим, а не купим, или ребенку твоему тысячу отправим. Без колбасы обойдешься“. Они соглашаются. У людей все равно на личные расходы деньги всегда есть».
В местах пребывания запрещено находиться в состоянии алкогольного опьянения. Еще одно правило: прийти домой к 23:00. Постояльцы могут уезжать к родным, заниматься своими делами, но к обозначенному времени обязаны вернуться. В противном случае такие уходы запрещают, а человека берут под жесткий контроль.
«5 судимостей и 9 отсиженных лет»
Руководитель «Содействия» Сергей Пантелеев уверен — из любой ситуации есть выход. Он испытал это на себе. Рассказывает, как еще в советские времена его маме, приехавшей в Красноярск из деревни, дали секционку на «Зените» — и женщина с хорошим образованием устроилась работать лифтером. Так они и застряли в том районе со «смешанной публикой». Родители воспитанием сильно не занимались — надо было кормить и одевать детей.
В конце 80-х — начале 90-х Сергей попал в плохую компанию. За первое преступление получил «условку», а потом несколько раз попадал в тюрьму. В последний раз Сергей освободился в 26 лет.
«Я понимал: то, что происходит — мне совсем не нужно. Много думал, литературу читал. Когда освободился, решил: чтобы не сидеть в тюрьме, надо работать, чтобы был стабильный доход. Так и получилось. Общение со старыми знакомыми прекратил. Плюс семья появилась — тоже сдерживающий фактор. Вопрос времени просто. Сейчас вообще не понимаю, как такое со мной могло быть».
Жизнь во время коронавируса
В период самоизоляции в «Содействии» не перестали принимать новых подопечных, однако ввели необходимые правила. Теперь новичков изолируют в отдельно стоящем доме. Здесь смотрят, есть ли у человека признаки ОРВИ, измеряют раз в два часа температуру. И если видимых признаков «простуды» нет, то заселяют в общие помещения.
В местах, где живут подопечные, также установили новые требования: все ходят в масках, в помещениях делают дополнительную уборку, кварцевание. Кроме того, пока под запретом прогулки и встречи с родственниками — разрешают только ездить на работу.
Общественная приемная региональной общественной организации «Содействие» находится в Красноярске на улице Воронова, 14/5. Телефон: (391) 220-20-47, 8 (923) 359-5959.
Влада Калиниченко специально для интернет-газеты Newslab
