Расскажу сегодня о том, что меня радует. Поясню: радует меня не как сентиментальную и инфантильную девушку-филолога, а как бывшего (в сердце — вечного) ньюслабовца, которому говорить правду легко и приятно.
Так вот, когда я смотрю региональные новости, очень часто никак не могу отделаться от ощущения, что вовсе и не переезжала никуда. Тут всё — то же самое! У вас медведь в Академгородке — а тут лось в Сокольниках.
Провалившиеся под асфальт автомобили здесь тоже есть, но не напротив администрации Советского района, а на парковке в Крылатском.
Дома метро красноярское, а тут — митинское, которое тоже строят с начала 90-х годов. Но, правда, уже в этом декабре местные власти пообещали сдать сразу две станции.
В Красноярске оказание эскорт-услуг, как известно, было организовано при одной самой центральной гостинице. В Москве все покруче. Тут, по сообщениям в СМИ, бордель работал прямо во Дворце пионеров и школьников, среди прочих танцевальных детских секций. Дело было в 2003-м, но директор та, несмотря на утверждения журналистов, на которых я тут ссылаюсь, и сейчас еще на посту.
Я не к тому это всё рассказываю, что я очень удивлена и что представляла себе столицу райскими кущами. Вовсе нет. Наоборот, я закономерно ожидала, что разгильдяйства, безответственности и прочих дурных качеств тут будет во столько раз больше, во сколько раз население столицы превосходит население моего родного города. То есть пропорционально. Образ Москвы, взращенный в моем сознании телевизором и окружением, был скорее негативным.
Сейчас он смягчается, и Москва — это уже не обитель зла, а такая же деревня, как все прочие. Больше, красивее (да, я все еще так думаю), самоувереннее, богаче, вероятно. Но она не лучше и не хуже, не умнее и не глупее, не более цивилизованная и не более дремучая.
С этим я, кажется, разобралась. Теперь меня не оставляет другой вопрос. Такое отношение к собственной работе и тем людям, кто страдает от ее низкого качества, — это наше, сугубо территориальное или все же общечеловеческое явление? И переехав, скажем, на юг Франции (на Женеву, знаю из тех же новостей, надежды уже нет) увижу ли я в региональных новостях подобные сообщения? Что ж, думаю, время покажет.
Ну и в заключение — отступление. Несколько лет назад первое интервью, которое я брала в своей жизни, я делала с актрисой красноярского драматического театра им. А.С. Пушкина Светланой Александровной Сорокиной. А буквально на днях мне случилось брать свое первое интервью (некое его подобие) для телевидения — у актрисы театра им. Моссовета Екатерины Гусевой. И по атмосфере, и по обстановке, в которой происходили два эти события, и по вопросам, которые я должна была задавать, мое первое интервью было гораздо теплее, приятнее и интереснее. Но недавнее — гораздо менее трудоемко и оплачено. Вот вам и разница между Москвой и Красноярском.
Елена Шлома
