Второй день ДНК показался мне в этот раз самым спорным. И по выбору пьес, и по тому, как их представили режиссеры. Но именно этот день дал и одно из самых ярких впечатлений фестиваля.
Я о прочтении пьесы Михаила Дурненкова «Самый легкий способ бросить курить». И сам материал, и режиссура, и актерская подача — все это в комплексе оказалось настолько точным, что по пьесе (впервые за историю фестиваля!) в театре им. Пушкина вскоре выйдет спектакль. По сути на ДНК уже был явлен его эскиз.
Что там говорить — режиссеру Егору Чернышову повезло с материалом. Дурненков — один из признанных мэтров новой драмы. И его пьесы, и пьесы его брата Вячеслава берут в репертуар не только молодые театры, но и маститые. Например, в Омском академическом театре драмы с успехом идут «Экспонаты». Режиссер спектакля Дмитрий Егоров получил за него приз на «Ново-Сибирском транзите» за лучшую режиссуру. И мне очень жаль, что спектакль по этой пьесе провалился в Минусинске (раза четыре там прошел, не больше). Материал — отличный, про изнаночную сторону идеи «культурных столиц», которая сейчас так популярна в нашем крае. Про абсурд, в который она может вылиться — и увы, выливается. Может, наш театр им. Пушкина заинтересуется этим материалом?..
Но это так, мысли вслух. Вернемся к ДНК. В центре истории Михаила Дурненкова — современный лузер средних лет. Работа — неинтересная, зарплата чисто символическая, с женой уже нет ничего общего, ни друзей, ни жизненных целей... Инфантильное вялотекущее прозябание. Попытка бросить курить — как способ хоть в чем-то изменить свою жизнь, с чего-то начать. И вскоре жизнь начинает меняться, но совершенно неожиданно для него самого... Прочесть пьесу можно здесь.
Что меня порадовало в ее прочтении на ДНК — Егор Чернышов сделал свой эскиз как-то очень естественно. Такое впечатление, что смотришь не спектакль, а картинку из жизни. Я вообще очень люблю режиссуру, где постановщика как бы не видно. Никакого нажима в актерской игре, полная свобода — артисты существуют настолько непринужденно, что кажется, будто они сами все сделали. Некоторые из них, кстати, иногда впадают в такое заблуждение. Настоящая режиссура как раз в том и заключается — создать актеру наиболее комфортные условия существования на сцене.
В эскизе Чернышева это все есть. И сейчас я кое-кого удивлю. Да-да, приготовьтесь. В пушкинской труппе есть несколько артистов, чья игра на большой сцене меня, мягко говоря, не вдохновляла. О чем не раз писала. Избыточный эмоциональный пережим, деревянная пластика, проблемы с речью... Косяков выше крыши. В чем-то это ошибка с распределением ролей. Во многом — проблемы со школой.
И вот я вижу этих самых артистов на малой сцене... Сказать, что удивлена — ничего не сказать. Это было по-настоящему здорово! Дмитрия Боркова поначалу вообще не узнала — человек совсем по-другому говорил, не так, как на большой сцене. А насколько хороша была в своей роли Людмила Каевицер (да! да!), я вам передать не могу. Никакой надуманности, наигранности. Особенно сильна сцена ее первого появления. Долго молчит, выслушивая пьяный бред поклонника, а потом коротко посылает его. На те самые три буквы. Сколько в ее молчании было красок — холодного презрения, равнодушия, при этом спокойного достоинства, уверенности в себе... Ну просто молодая Чурсина. Каевицер вообще идут такие вот холодноватые сдержанные образы, внешняя интровертность. Что показало прочтение еще одной пьесы — «Трудный день», где она играла азиатку. Когда начинает вытягивать из себя экстравертность (что можно наблюдать на большой сцене), это часто оборачивается истерикой.
А еще я впервые увидела спектакль, где актриса не побоялась быть смешной. В «Фантазиях Лизы» она неожиданно сыграла подростка с явным еврейским акцентом. И сделала это комично, задорно и без всякого перебора. Впору задуматься, в тех ли ролях ее вообще до сих пор занимали в театре...
Елена Коновалова
