Красноярский мим-театр «За двумя зайцами» весь ноябрь радует зрителей премьерой «Эскизов на планшете сцены». Поскольку спектакль будет идти и в декабре, а от многих знакомых я уже слышал фразу «хотел сходить, да что-то не получилось...», давайте немного об этом поговорим.
Пантомима, по моему скромному мнению — чуть ли не самый удивительный вид театрального искусства. Она вся выстроена на преувеличениях и доминировании одного над другим — жеста над словом, мимики над репликой, знака над смыслом, и так далее, и так далее. Властвующая на сцене гипербола, одним словом. И при этом — восхитительно гармоничная, завораживающая своей пластичной преувеличенностью любого настоящего эстета. Реакция людей на мимов до странности разнообразна. Кто-то их искренне боится (примерно так же, как я боюсь собак и маленьких детей). Кто-то испытывает перед ними почти священный трепет и приходит в восторг даже от традиционных попыток белолицего клоуна пробить кулачками невидимую стену. Короче говоря, есть во всем этом что-то мистическое.
«Эскизы» — не спектакль в прямом смысле слова. Это именно сценические наброски — ряд этюдов и скетчей, объединенных отсутствием общей идеи и вписанных в планшет сцены — небольшую черную комнату без каких-либо декораций. Актеры в черном трико здесь — даже не художники, а скорее ожившие краски, которые рисуют без ведома мастера то, что пришло им на ум. Все начинается с простых движений, ставших своеобразным маркером искусства пантомимы — порхающие кисти, широко открытые глаза, статичные полуулыбки, плавные полудвижения. А потом перед нами открывается папка, из которой, как из рога изобилия, на сцену сыплются рисунки — про Адама и Еву из Эдема и девушек из Каменного века, открывших невероятную власть косметики, про упрямых полярников, сражающихся с ветром, про беспечных русалок, трехголового дракона, хулиганистого Купидона и легкомысленный морской прибой...
Зрители наблюдают не за сюжетами, а за телами, за тем, насколько правдиво они повествуют нам о каких-то обычных вещах в их пластической трактовке. Тут нет глубоких мыслей или интригующих идей, хотя фантазия бьет ключом, все интерпретации нарочито ироничны, порой даже чуточку нелепы. Многие эскизы посвящены взаимоотношениям мужчины и женщины, что выглядит очень по-весеннему, несмотря на уверенный минус за окном. Пожалуй, наибольшее удовольствие получаешь от сияющих взглядов актеров, которые играют самоупоенно, с самым настоящим азартом, и этот восторг оправдывает многочисленные огрехи в технике. С другой стороны, непрофессиональных актеров в Красноярске любят, кажется, даже больше, чем профессиональных (а слово «профессиональный мим» вообще звучит жутко).
Стоит ли смотреть? Стоит, конечно. Но, как всегда, у меня есть «но». Где-то когда-то я читал, что шаманы некоторых диких племен считали необходимым поддерживать себя в неплохой физической форме, поскольку мускульная сила и пластика играли важную роль в обрядах по взаимодействию с тонким миром. Кажется, что жанр классической пантомимы был подсмотрен как раз в языческих легендах — ведь актер здесь выступает не только создателем конкретного художественного произведения, но и творцом всего сущего вообще. Он творит мир со всеми его прелестями исключительно из своего тела, превращаясь в элементы природного ландшафта, зверей и птиц, сказочных существ и персонажей известных рассказов.
К сожалению, в процессе созидания мим редко бывает обычным человеком. В этом, скорее всего, и кроется причина того пренебрежения, которое многие зрители испытывают ко всему жанру пантомимы. Комичность и этюдность, вольно танцующие по планшету краски — это чудесно. Но нет ничего чудеснее единого, цельного спектакля, уходя с которого ты можешь унести что-то с собой. Что-то большее, чем даже тюбик волшебной черной краски, которым только что умудрились нарисовать легкую радугу.
Евгений Мельников
Фото Кристины Дауровой
