Моя запоздавшая песня о красноярской ярмарке достижений в области современной генной драматургии запоздала изрядно – вот, уже надо бы писать про подошедший к концу «Ново-Сибирский транзит», на который ездили наши спектакли, а я тут в прошлом застрял. Транзит тоже будет, но, чтобы не оставлять дело неоконченным, поделюсь своими впечатлениями полуторанедельной давности. А если кому это еще интересно будет, так вообще замечательно.
Они, впечатления, несомненно, хорошие – все-таки «Драма. Новый код» - событие замечательное; это и своеобразный фестиваль современного искусства, и смотрины достижений популярных молодых драматургов, и площадка по обмену мнениями, и, конечно же, праздник для интеллектуального зрителя. Критики здесь в очередной раз могут обсудить самые интересные работы этого года, режиссеры – немного поэкспериментировать с прочтением текстов (вот, Дмитрий Волкострелов признался, что вряд ли когда-нибудь взялся бы за пьесу Нины Садур). Все это, в отличие от условной «Любимовки» - в атмосфере не соревновательной. Количество гостей фестиваля было, наверное, самым большим за все годы: представлять свои пьесы приехали многие драматурги, сразу четыре театра (даже пять, если считать таковым лабораторию ON.Театр) привезли фактически премьерные спектакли.
Есть, однако, и некоторая растерянность, связанная, в первую очередь, с фестивальной историей. Вопрос нынешнего подбора пьес занимал настолько, что я приставал с ним, кажется, ко всем гостям, экспертам и участникам ДНК-V. В кулинарно-интонационном плане в этот раз был, конечно, полный «фьюжн». Определенная тенденция к смешению наметилась еще в прошлом году, когда в программе обнаружилась откровенно популярная пьеса Ясмины Реза «Бог резни». Сейчас же тексты Садур, Строганова и Сорокина сместили вектор фестиваля в сторону какой-то псевдоэкзистенциальной абсурдистики – или фантасмагорического фарса. То в одном, то в другом тексте присутствовала какая-то чертовщинка – мертвые мужья, или же мотивы безумия, вывернутости происходящего наизнанку. Александр Вислов со мной, отыскавшем во всем этом компоте некоторую неправильность, согласился, тогда как Олег Лоевский, напротив, заявил, что все так и должно быть – мол, термина «новая драма» не существует вовсе, хотя и по его мнению некоторых важных пьес этого года на фестивале не хватило.
Далее: показалось, что не было в этот раз таких же мощных текстов, как в прошлые годы. Посудите сами: в 2010 году - «Самый легкий способ бросить курить» Михаила Дурненкова, «Класс Бенто Бончева» Курочкина и «Жизнь удалась» Пряжко. В 2011 – «Невероятные приключения Юли и Наташи» Грекова и Муравицкого, «Язычники» Яблонской, да еще спектакль «Зажги мой огонь» Саши Денисовой. Сейчас на эту роль могла претендовать разве что «Заполярная правда» Клавдиева (но в ином прочтении), да «Жанна» Ярославы Пулинович (изрядно подпорченная, на мой вкус, новой концовкой).
Да, были блестящие постановки: например «Вий» ярославского драматического театра; и он, однако, при всей своей оригинальности и актерской замечательности, никакой пищи для ума не предоставлял. Вряд ли «Аляска» Театра.doc возьмет главную театральную награду страны так же, как это удалось спектаклям «Жизнь удалась» и «Зажги мой огонь», чьему триумфу в прошлые годы также предшествовали визиты на ДНК – то, чем руководствовался Михаил Угаров, выбирая эту пьесу, ясно, наверное, только ему самому. Были откровенные провалы – например, «Тирамису» абаканского театра (тот же Лоевский плюсом этого спектакля назвал лишь сам факт выбора пьесы) или, уже на мой взгляд, прочтение пьесы «Про коров» от Семена Александровского, с которого начинался фестиваль.
От гостей столичных ощущения остались столь же неопределенные. Скажем, питерский режиссер Дмитрий Волкострелов, имеющий исключительно восторженную прессу (а еще была замечательная цитата от одного моего знакомого критика: «в России не осталось авторских театров, кроме театра Волкострелова», впрочем, сказанная в ироничном ключе), прямо скажем не впечатлил – впрочем, скорее всего потому, что не имел для этого достаточно возможностей. Зато очередной раз порадовал Никита Рак, который прогрессирует, кажется, удивительными темпами – ему замечательно удается работа с характерами в ограниченном пространстве классической читки. Вячеслав Дурненков запомнился крылатыми цитатами и ожесточенными спичами, Нина Садур – своеобразным взглядом на современную драматургию и современных драматургинь.
Что еще? Были на фестивале интересные дискуссии с участием экспертов (и без них, кстати, тоже были). Например, наиболее запомнившиеся мне и уже упоминавшиеся рассуждения Михаила Угарова о феномене любви в современной драматургии, которую, по его мнению, у настоящей жизни украли Интернет и телевидение; в результате молодые авторы воспринимают любовь как «черный триллер» и изображают её соответствующе. Ему вторил Олег Лоевский, заявивший, что любовь в произведениях нынешних драматургов – это выражение бесконечного эгоизма, отражение системы социальных договоров. Обошлись в этот раз без извечных заскорузлых споров о допустимости употребления нецензурной лексики в драматической речи – но, возможно, это произошло потому, что маты в прочтениях звучали на удивление редко.
Кого точно в этом году было немного, так это зрителей – по крайней мере, ни в какое сравнение их число не идет с толпами на ДНК-III, когда на многих прочтениях яблоку негде было упасть. Не хотелось бы связывать это с падением интереса красноярского зрителя к современной драматургии – просто кажется, что фестиваль, который перестал шокировать публику текстами (куда уж больше) и слегка затупился с социально-критической точки зрения, требует какого-то принципиально нового импульса, новой приманки для умной, но традиционно ленивой публики. Возможно, дальнейшее движение в сторону площадки современного искусства – это именно то, что нужно.
Евгений Мельников
