Михаил Котюков: «Важно поддержать жизнеспособность экономики региона»

Несмотря на то, что долгое время чиновники всех уровней старались избегать формулировки «кризис» в отношении происходящих в России, и в частности в Красноярском крае, событий, на сегодняшний день уже трудно отрицать влияние процессов, происходящих в мировой экономике, на жизнь нашего региона. О последствиях кризиса и путях выхода из него «ВК» беседует с заместителем председателя правительства — министром финансов Красноярского края Михаилом Котюковым.

Экономический кризис, на этом своем витке, затронул практически все сегменты экономики страны и регионов. А можно на сегодня, по истечении практически полугода, оценить нанесенный краю ущерб?
Пока делать это преждевременно. Сейчас на федеральном уровне готовится уточненный прогноз социально-экономического развития, в соответствии с которым мы будем корректировать и свой. К разговору можно будет вернуться в конце первого квартала текущего года.

А какие отрасли экономики края оказались наиболее подвержены воздействию кризиса, а значит, сегодня наиболее нуждаются в поддержке?
Тут нет ничего неожиданного. Первыми на себе удар ощутили лесная отрасль, строительство, машиностроение — именно они сейчас требуют особого внимания. И здесь у нас общая проблема со всей страной.

А почему именно эти отрасли первыми ощутили воздействие кризисных явлений в мировой экономике?
Для каждой отрасли характерны свои причины, и проблемных мест тут несколько. Во-первых, внешний рынок, который оказал большое влияние на лесную отрасль и металлургию. И если металл — это федеральная задача, то лес — наша. Дело в том, что большая часть добываемой и обрабатываемой в крае древесины, более 70—80%, идет на экспорт, и снижение цен на этот вид продукции на мировом рынке привело к тому, что многие предприятия сегодня работают на границе рентабельности.

Заградительные пошлины не сработали? Отрасль так и осталась экспортоориентированной?
Нет, здесь дело не в таможенных пошлинах. На сегодня лесные предприятия края экспортируют большей частью не круглый лес, на который, собственно, и были установлены высокие пошлины, а продукты его переработки — пиломатериалы, ДСП, ДВП, бумагу — на эти виды продукции нет такого влияния пошлин. Просто цены, по которым контрагенты наших предприятий закупали у них эту продукцию, резко снизились и даже с учетом корректировки курса доллара остаются на грани себестоимости. В такой ситуации перед предприятиями встает вопрос о сокращении рабочих мест и объемов выпуска продукции.

А сколько на этом может потерять доходная часть бюджета?
Как я уже говорил, пока рано давать какие-то оценки, ведь у сегодняшней ситуации с экспортом есть две стороны: уменьшение товарооборота с одной и изменение курса национальной валюты с другой. Когда у нас появятся просчитанные оценки, тогда и можно будет говорить о каких-либо корректировках, пока же объективных предпосылок к этому нет.

То есть и о корректировке бюджетных расходов говорить тоже пока рано?
Конечно, это две тесно связанные друг с другом задачи, и, пока не решена первая, говорить о второй не имеет смысла.

Сегодня прогнозы аналитиков, экономистов и финансистов по поводу срока протекания кризиса сильно разнятся. А каков ваш прогноз?
Я также слышал очень разные оценки продолжительности: от 3—6 месяцев с сегодняшнего дня до 3 лет. Предпосылок для столь долгосрочных явлений я не вижу. Я полагаю, что уже к концу этого года ситуация начнет выправляться, становясь более понятной и позитивной.

Таким образом, апогей будет достигнут где-то к лету?
Возможно, хотя точно сказать трудно. На самом деле есть оценки, говорящие, что апогей уже достигнут и дальше начнется улучшение ситуации.

На чем базируются подобные убеждения?
На том, что последние 3—4 месяца экономика региона находится на одних и тех же позициях по основным макроэкономическим показателям, не превышая их, но и не скатываясь глубже. Поэтому, я полагаю, хуже стать не должно. Вопрос, когда станет лучше.

И когда?
Понимаете, для того чтобы началось улучшение, необходимо, чтобы система настроилась и адаптировалась к сегодняшним условиям и воспринимала их как отправную точку. Это потребует какого-то времени. В этот период очень важно поддержать жизнеспособность экономики и не дать ей пойти ко дну.

На это, я так понимаю, и направлены антикризисные меры, разработанные правительством?
Конечно.

Однако они большей своей частью ориентированы на поддержку реального сектора экономики. Почему он, а не, скажем, добывающая промышленность, которая традиционно занимала одно из первых мест в бюджетообразовании края?
- Говоря о реальном секторе, мы имеем в виду все отрасли экономики. Однако свое внимание мы концентрируем там, где наша помощь может оказаться сколько-нибудь эффективной с учетом ее возможных масштабов и где она является максимально востребованной. Как, например, в строительстве, где снижение платежеспособного спроса выступает как сдерживающий фактор. И здесь наша поддержка может позволить компаниям достроить уже начатые объекты. Вопрос ровным счетом в том, чтобы сегодня определить справедливую рыночную цену этой недвижимости. Для этого потребуется время, чтобы, с одной стороны, строители смогли взвешенно посчитать свои затраты и предложить рынку эффективную стоимость, и с другой — чтобы покупатель смог понять, что это уже последняя цена, дешевле не будет и надо покупать.

Несколько недель назад мэр Москвы заявил, что порог цен на недвижимость достигнут и дешевле уже не будет. Это что, такая форма политической поддержки строителей или действительно достигнут предел снижения цены?
Полагаю, что сегодняшняя цена максимально близка к справедливой. Надо понимать, что речь идет о той цене, по которой государство покупает жилье, — это 34—36 тыс. рублей за кв. м, — и она не только является справедливой, но и обеспечивает для строителей рентабельность их бизнеса.

Вернемся к поддержке отраслей. Я правильно понимаю, что основным ее инструментом станут деньги, а точнее — субсидирование отраслей?
И да, и нет. Нет — в смысле прямых финансовых вливаний — на сегодня мы не предполагаем и не планируем увеличивать объемы напрямую выделяемых из казны денег на поддержание жизнеспособности отраслей, кроме лесопромышленного комплекса. Да — в смысле своеобразного субсидирования в форме гарантий, которые позволят предприятиям привлечь дополнительные кредитные ресурсы. Механизм такой поддержки предусмотрен в рамках недавно принятого краевого закона «О порядке предоставления государственных гарантий».

Аналог госзаказа?
Не совсем, речь идет именно о гарантиях. Например, у тех же строителей есть ряд объектов уже запущенных, но под которые они сегодня не могут привлечь дополнительное финансирование из-за нехватки, скажем, залоговой стоимости этих объектов. Вот здесь мы и будем выступать гарантом в обеспечении обязательств предприятий по их банковским кредитам. Т. е. банки будут оценивать не стоимость имущества клиента, а наши гарантии. Госзаказ — это второй инструмент, который мы будем использовать. Смысл, думаю, понятен: имея в краевом бюджете средства для выкупа жилья, мы его выкупаем, тем самым создаем платежеспособный спрос.

Каких эффектов ждете от данной программы и предусмотренных в ее рамках действий?
Важнейшее и основное — это социальные эффекты, в частности сохранение рабочих мест и заработной платы. По крайней мере, это будет одним из условий для предприятий, претендующих на господдержку. Здесь, правда, надо иметь в виду, что в ряде компаний сокращение численности персонала и урезание зарплат никакого отношения к текущей макроэкономической ситуации не имеет.

Кто сможет претендовать на господдержку?
Предприятия должны быть зарегистрированы на территории края, не иметь задолженности по зарплате и налоговым отчислениям — это обязательное условие для предприятий любой отрасли, претендующих на получение государственной поддержки. По нашим расчетам, предоставление краевых гарантий позволит предприятиям привлечь до 9 млрд руб. дополнительного финансирования, т. е. взять деньги в коммерческих банках для обеспечения своих инвестиционных проектов либо для поддержания своего текущего функционирования.

Получается, если предприятие имеет какой-либо долг по зарплате перед своими работниками, либо не уплатило какую-то часть налогов, либо сократило штат не в рамках развития производства (повышение производительности), то оно не сможет претендовать на господдержку. Но ведь это может быть следствием кризиса?
Рассматривать заявки от предприятий, претендующих на получение гарантий, будет Инвестиционный совет. И прежде, чем принять окончательное решение о предоставлении поддержки, будет проведена оценка финансово-хозяйственного состояния предприятия. Безусловно, проблемы, которые могут возникнуть на предприятии, могут стать прямым следствием неблагоприятной экономической ситуации. Но мы также не позволим недобросовестным руководителям предприятий спекулировать на теме кризиса, прикрывая сложившейся ситуацией уже давно существующие проблемы на производстве, в результате чего и образовываются задолженности. Инвестиционный совет будет тщательно рассматривать каждую заявку, чтобы в отведенный срок от 20 до 50 дней принять справедливое решение по оказанию поддержки предприятиям, которые готовы работать и развивать свое производство.

Основная часть мер поддержки направлена на выживание бюджетообразующих отраслей. А что будет с теми, которые не играют такой роли в формировании доходов бюджета региона, например агропромышленный комплекс.
Если говорить об АПК, то, по нашим оценкам, сегодня ему практически ничего не угрожает. Судите сами: в прошлом году в крае был собран рекордный урожай, который сейчас хранится на складах, в то время как цена на него постоянного растет. Ресурс же, необходимый сельскохозяйственным предприятиям для новой посевной, дешевеет — снижается рыночная цена топлива, удобрений, другой агрохимии. И мы вообще считаем, что сейчас в агропромышленном комплексе очень благоприятная ситуация для запуска инвестиционных проектов. И вот эти инициативы мы готовы поддерживать.

Каким образом планируется осуществлять контроль за выполнением условий, взятых предприятиями при получении государственной поддержки?
С каждым предприятием, получающим нашу поддержку, будет заключено соглашение, в котором оно (предприятие. — «ВК») будет брать на себя определенные обязательства по численности персонала, по налогам, по реализации собственных программ развития. В рамках этих соглашений будет осуществляться ежемесячный мониторинг выполнения этих обязательств.

Если же, несмотря на поддержку, предприятие все же потеряет свои позиции, как в такой ситуации будет застрахован край от потери бюджетных денег?
Все предоставляемые нами госгарантии должны быть обеспечены имуществом предприятия. Это могут быть какие-либо активы, объекты, пакет акций, доля в уставном капитале — есть разные варианты. Стоимость этого залога напрямую определяет объем получения госгарантий, т. е. должна полностью ему соответствовать. Помимо этого передаваемое в залог имущество должно быть застраховано. Если же что-то произойдет с предприятием, то край просто станет собственником этого имущества.

Не повторит ли край в такой ситуации опыт американских ипотечных банкиров, у которых на руках были тысячи квартир, но не было денег?
Нет, конечно. Если перешедшее в собственность края имущество не будет необходимо для исполнения государственных полномочий, то оно просто будет выставлено на торги, а так как стоимость его равна величине поддержки, все эти деньги вернутся в бюджет. Здесь, однако, надо понимать, что край, в лице правительства, прежде всего будет ориентироваться на то, чтобы предприятия самостоятельно работали, сохраняли свои коллективы, выполняли все взятые на себя обязательства и этот залог со временем высвобождался.