В ролях: Лора Дёрн, Джастин Теру, Джереми Айронс, Гарри Дин Стэнтон, Грэйс Забриски, Джулия Ормонд
Продолжительность – 172 м
В принципе, это можно смело писать на афишах – «Новый фильм Дэвида Линча, лучший способ вырвать неосмотрительно расслабившегося кинокритика из отпускной неги!» Судите сами – без пяти (ну ладно, восьми) минут трёхчасовая продолжительность, съёмка бытовой видеокамерой, чрезвычайно запутанный сюжет, женщина с отвёрткой в пузе, сплошные радость и восторг! Никакой другой фильм не в состоянии обеспечить столь интенсивную встряску сознанию, как «ВНУТРЕННЯЯ ИМПЕРИЯ» (сам режиссёр настаивает именно на таком написании, заглавными буквами; уважим его прихоть, хотя бы пару раз) – а вот с тем, хорошо это или плохо, каждому придётся разбираться самостоятельно.
В очередной серии своего затянувшегося исследования географических пространств в окрестностях Лос-Анджелеса (в «Шоссе в никуда» фигурировала тамошняя загородная дорога, «Малхолланд драйв» был назван в честь одной из улиц, «Империя» - в честь целого района), Линч делает довольно любопытную штуку. С одной стороны, он идёт вроде бы по весьма знакомой территории – все эти выкрутасы со зловещими пророчествами от странных соседей, трансформациями одного персонажа в другого, закольцованными сюжетами и прочими галлюцинациями были у него и в «Шоссе», и в «Малхолланде». С другой же, в этот раз он демонстративно выходит за всяческие флажки и забирается так далеко вглубь, где никто не то чтобы не наносил разметки, а вообще не бывал никогда.
Когда Линча спрашивают, о чём вышел его последний фильм – долгий, страшно запутанный и просто страшный – он в ответ предлагает не искать в «Империи» смыслы и подтексты, а постараться воспринять её максимально естественно и открыто, будто смотришь сон. Он, конечно, лукавит – сколь бы замороченной и непонятной не казалась «Империя», в её хаотичном безумии однозначно присутствует чёткая структура, даже если её сразу и не разглядишь. Сам Линч лаконично называл «Империю» «историей о женщине в опасности» – типично киношная фраза, в которой одновременно есть и всё, и ничего. Тайна, интрига, некоторое напряжение, обещание чего-то, возможно, страшного или неприятного – и в то же время ровным счётом никакой конкретики.
В своём стремлении к этим тайнам, интригам и обещаниям Линч, и раньше не любивший объясняться, в этот раз окончательно презрел конкретику – и создал что-то вроде кошмарного галлюциногенного коллажа о не одной, а сразу нескольких женщинах в опасности, находящих в себе внутренние силы выйти этой опасности навстречу, желательно с оружием в руке (лучше пистолет, но подойдёт и отвёртка). И вот истории этих женщин сцепляются и переплетаются, переходят одна в другую в самых неожиданных местах и поедают сами себя с хвоста – и в результате складываются вдруг в этакое признание в любви самому кино, как форме искусства. Линч ни на минуту не даёт забыть о том, что на экране происходит условное – герои играют роли, смотрят на самих себя или других на экране, подсматривают сквозь немытые окна или прожженные сигаретами дыры в одежде (напомню на всякий случай, что сигаретными ожогами зовутся метки на киноплёнке, обозначающие конец одного рулона – и кто скажет, что это просто случайное совпадение, тот дурак), а мучительная смерть обязательно закончится аплодисментами за кадром. Материей, с которой работает Линч, становится не просто сюжет, или изображение, или звук – он режет прямо по самому понятию кино, по всем суммарным представлениям о нём, и делает это с помощью нарочито тупого инструмента (бытовой видеокамеры), от чего эффект получается ещё жестче. Что-то относительно похожее проделывал режиссер Майк Фиггис в своём экспериментальном фильме «Отель» – но только если Фиггис откровенно иронизировал, то Линч скорее относится к кино, как к мистическому таинству, и стремится в первую очередь поддержать именно этот аспект.
Разумеется, любой, прочитавший всё вышесказанное, может презрительно фыркнуть и заявить, что это всё – полная ерунда и бред сивой кобылы; можно предложить свою концепцию трактовки, а можно и не предлагать, ограничившись мыслью о том, что «Империя» – это всего лишь трёхчасовой глюк, намеренное и насильственное сношение зрительского мозга, предпринятое расчётливым и недружелюбно настроенным режиссером-умником. Штука в том, что всё правда – «Империя» и глюк, и издевательство, и признание в любви, и история о женщинах, и всё то, что вы ещё сможете там найти и чего не разглядел я. И сделать по этому поводу можно только одно – примерно то же, что сделал сам Дэвид Линч, когда пытался проводить личную кампанию за выдвижение актрисы Лоры Дёрн на «Оскар» (она здесь и правда чуть ли не выворачивается наизнанку). Нацепить любимые штаны, взять за поводок пятнистую корову, и пойти на ближайший перекресток рассказывать всем желающим о том, как это нестерпимо круто. Пусть крутят пальцем у виска – неважно. Они ещё просто не видели.
Вердикт Кочерыжкина – самый странный и, возможно, сильный фильм Дэвида Линча. Или, если выразиться словами из фильмов самого Линча, «это столик из огнеупорной пластмассы. Защите добавить нечего».
