Охотно воспользуюсь сравнением, некогда подсказанным мне одним из читателей: американский маэстро с годами все больше напоминает пожилого блюзмена, который лениво экспериментирует со своим фирменным звучанием, насыщая его до предела, но при этом совершенно не меняя содержания музыкальных тем. Все время ожидаешь, что вот-вот, и придется констатировать: мол, лучшие вещицы уже позади, и сейчас он, да, классно, но — доигрывает свой век на остатках топлива. Но тут слайд-гитара в очередной раз аккуратно проходится по сердцу затейливой гребёнкой, и сразу же желание писать вердикты пропадает; ты обнаруживаешь, что переметнулся на другую сторону — окончательно отполировав звук, мастер, вероятно, решил, что теперь-то, под сурдинку, можно подобраться к разговорам о самом главном.
Приметы образцово-показательного мистического детектива разбросаны по «Джойлэнду» щедро и находятся ровно в тех местах, где мы и ожидаем их обнаружить, открывая очередную книжку с фамилией «Кинг» на обложке. Молодой человек (двадцать один год, студент, девственник, рубаха-парень) на лето устраивается работать в провинциальный парк аттракционов. Буквально сразу же — события в повести развиваются неторопливо, но с неумолимостью ползущего под откос карьерного самосвала — он обнаруживает среди сказочных пейзажей таинственное уродливое пятно: какое-то время назад в парке зарезали девушку, и её неприкаянный призрак до сих пор ошивается в районе местной «комнаты ужасов». Парня одаряют туманным предсказанием — что-то о детях-экстрасенсах и о том, что «всех ему не спасти», после чего он с головой погружается в пучины типажных персонажей, задействованных в организации всего этого ярмарочного безобразия. Между тем внесенная в банкетный зал бомба негромко тикает, отсчитывая минуты до взрыва, и гости охотно делают селфи на фоне её полированных боков.
Полагать, что перед нами еще одна местечковая история поимки ещё одного маньяка при активном участии еще одного ясновидящего подростка — значит, допускать, что мастер настолько выжил из ума, чтобы подставляться на ровном месте. Традиционный кинговский финал-триллер (словно вынырнувший из киносценария) также не должен никого сбивать с толку. На самом же деле притаившемуся где-то в табакерке злобному клоуну отведена функция не более чем композиционного «болта»; резко отвернув его, автор получает возможность не превращать повесть в роман — после того, как убрано сюжетное обстоятельство, судьбы героев устремляются в разные стороны, а там пусть уже читатели додумывают остальное.
Дело в том, что «Страна радости» — это рассказ о небольшом промежутке времени из жизни обычного, мало чем примечательного молодого человека; о том, как эти несколько месяцев отразились на его психологическом, физическом и социальном взрослении. Кинг как будто втолковывает, что воспоминания о любых экстраординарных событиях, которые произошли с человеком, никогда не перекроют другие воспоминания: о том, как ему впервые разбила сердце девушка, или как он впервые оказался вовлечен в большое и серьезное дело. Это совсем иной, качественно другой писательский уровень осмысления реальности, по сравнению с каким-нибудь «Оно», где темное прошлое цепляется за людей, навсегда омрачая их судьбы — литературные игры в песочнице. Разгадывая кровавую тайну, герой здесь не перестает жить ни на минуту: он залечивает сердечную рану, вместе с друзьями мечтает и строит планы, утешает своего одинокого отца, много и тяжело работает, тихонько и как-то ненавязчиво, без надрыва, любуется красивой соседкой, чтобы сразу же воспользоваться шансом, когда он появится. Впервые, кажется, опус Кинга не трещит по швам от сюжетной фактуры, от вычурных деталей и мистического кокетства, на первый план выдвигаются натуральные люди, а не персонифицированные идеи — и всё это, конечно, чертовски интересно.
Наконец, как и во всех кинговских произведениях, здесь просто великолепный бэкграунд — винтажный плакат с изображением старой американской ярмарки со всем её колоритом, откровенно противопоставленным холодной математике Диснейлендов. Роскошная, буйная, задиристая ярмарка с разномастными аттракционами, жуликоватыми зазывалами, пин-ап девицами и театральными импровизациями, со своим особым языком и традициями, восходящими к временам первых комедиантов, колесивших по Штатам в пестрых фургончиках — очередной символ идиллической эпохи, который Кинг выуживает из культурного кода и пытается приладить к настоящему. Действие повести разворачивается в 60-е; поглядывая в те времена вместе с читателями, автор в который уже раз провоцирует у них ностальгические приступы: тогда на пляжах можно было разводить костры и там до утра пить пиво; тогда небо было выше, студенты — изобретательнее, девушки не носили лифчики, а романтики слушали The Doors, и на два доллара можно было купить целую охапку хот-догов.
Любопытно порассуждать над тем, во что в итоге выльется это стремление к изображению живого сквозь кальку мертвых сюжетных клише, самим же Кингом некогда и сочиненных, а сейчас используемых лишь в качестве оберточной бумаги. «Под куполом» недоставало людей, вместо которых там по рельсам раскатывали слегка одушевленные манекены, «11/22/63» утонул в акварельных деталях и культуртрегерских экскурсах, в отзывах о «Dr.Sleep» пеняют на сюжетную анемию. «Джойленд» напоминает пробный шар, запущенный в правильном направлении. Сколько читательских кеглей он собьет?
Евгений Мельников
Кроме «Страны радости», на сайте ЛитРес вас ждут еще 380 000 книг
«11/22/63», Стивен Кинг
«Стивен Кинг: сердце, в котором живет страх», Лайза Роугек
Топ 5: писатели, подавшиеся в режиссеры
Дьюма-Ки, Стивен Кинг
Блейз, Стивен Кинг/Ричард Бахман
История Лизи, Стивен Кинг
«1408» / «1408»
Мобильник, Стивен Кинг
