Зачем «Норникелю» понадобилось наращивать энергетические мощности, вводить новую генерацию?
Есть растущие потребности предприятий холдинга в электрической энергии. Кроме того, есть необходимость реновации существующих мощностей, велик износ основных производственных фондов, нужно их обновлять и модернизировать. И, конечно, все это на фоне планов компании по наращиванию производственной мощности, увеличения объемов выпуска никеля и палладия и других металлов.
Почему ГМК заинтересовала именно атомная генерация?
Никакого изначального акцента на определенный тип генерации у нас не было и, вероятно, не будет. «Норникель» — большой холдинг, у нас много предприятий, причем географически разбросанных, эффективность конкретных решений по каждому из них может отличаться.
Поэтому атомная энергетика для нас — одна из альтернатив. Но в Норильском промышленном районе их не так много. Там у нас выбор следующий: либо реновация и строительство новых мощностей на тепловой генерации, либо атомная генерация. Мы, разумеется, рассматривали потенциал, который есть в части солнечной энергетики и ветроэнергетики, но они по понятным причинам имеют свои ограничения в плане мощности и стабильности.
С точки зрения углеродного следа, а также с точки зрения экологии в целом вы сравнивали тепловую генерацию с атомной?
Да, разумеется. Если говорить об углеродном следе и соответствующем негативном влиянии на окружающую среду, ущерб от атомной генерации — как минимум на порядок меньше, чем от тепловой, в ряде случаев — даже на два порядка.
Как вы оцениваете проект с точки зрения таких экологических аспектов как аварийность, проблемы с отходами?
С точки зрения аварийности у современных атомных станций очень хорошие показатели надежности при условии соответствующих международных норм и стандартов, которым мы, разумеется, будем следовать. В части отходов — это вопрос довольно специальный, мы как потребители энергии не вникали в тонкости соответствующей практики «Росатома», но знаем, что данный процесс у коллег налажен корректно, нареканий не видно.
Насколько это дорогой проект? Каких инвестиций он требует, как «Норникель» собирается финансировать его?
Это также вопрос не к нам, а к «Росатому» — именно он является основным инвестором и осуществляет строительство, «Норильский никель» не планирует быть в числе собственников. Мы участвуем в проекте в качестве долгосрочного потребителя производимой энергии, более того — единственного потребителя.
То есть город Норильск и местные предприятия, не входящие в холдинг, не будут получать электрическую и тепловую энергию от станции?
Пока подобная опция не обсуждалась, более того, даже в перспективе она не выглядит реалистичной. Речь все-таки идет об атомной станции малой мощности (около 300 МВт), эта энергия понадобится «Норникелю» для реализации собственных производственных планов. Другое дело, что при этом мы не собираемся демонтировать или выводить из эксплуатации существующие на данный момент иные виды генерации, в наших планах к 2035 г. — обеспечивать закрытие энергобаланса за счет симбиоза атомной, тепловой генерации и гидрогенерации. Такой мощности, как и сейчас, будет хватать, чтобы удовлетворять потребности в энергии населения, городских служб и иных категорий потребителей.
Если вернуться к экологии и природным условиям, насколько вечная мерзлота усложняет процесс строительства и насколько удорожает его? Это важный фактор при проектировании станции?
Это важный фактор, настолько важный, что, обсуждая сейчас с коллегами из «Росатома» варианты размещения атомной станции даже не планируем строить ее на вечной мерзлоте, ищем места с выходом к поверхности скальных пород. Это необходимо не только из соображений упрощения и удешевления процесса строительства, но для обеспечения безопасности эксплуатации — как технологической, так и экологической.
Вы говорили про скальные породы. А были ли еще какие-то варианты размещения станции? У «Росатома» есть небольшие плавучие станции того же класса.
Да, рассматривались и плавучие станции. Но в случае с ними есть ряд естественных ограничений, связанных с наличием водных артерий необходимой глубины и пропускной способности. Поэтому был выбран вариант с наземным размещением станции.
Как далеко станция будет от черты города?
Пока не готов ответить на этот вопрос — мы сейчас рассматриваем несколько возможных площадок. Безусловно, есть заинтересованность в том, чтобы быть не слишком далеко от существующих коммуникаций — подачи воды, электросетей и т.д., но важны, как уже говорил, и геологические аспекты.
Вопрос выбора площадки обсуждается с местной общественностью? И вообще — как устроено взаимодействие с жителями города?
Это задача на следующий год. Мы не собираемся ничего делать, утаивая от общественности, поэтому весь 2024 г. планируется посвятить предварительному широкому обсуждению вариантов размещения атомной электростанции, и думаю, что этот процесс будет достаточно длительным. Никакого недовольства, в том числе и от экологов, мы не ощущаем. Надеюсь, у нас получится выстроить конструктивный диалог с общественностью.
А модернизация существующих мощностей тепловой генерации будет происходить или атомная станция закроет все потребности, и как к этой части энергосистемы относится общественность?
Вариант модернизации теоретически возможен, но на данный момент мы его не рассматриваем. Финальные решения мы будем принимать в 2025 г., в том числе с учетом мнения общественности, итогов соответствующей дискуссии следующего года. Вопросам экологии, охраны природы, влияния на изменения климата в ходе этой дискуссии планируется уделить большое внимание.
Вы сейчас находитесь в Дубае на климатической конференции ООН COP28. Насколько широко на ней обсуждается тема атомной энергетики?
Этой теме на COP28 уделяется много внимания, предусмотрен даже специальный день, посвященной атомной энергетике. В частности, широко обсуждаются перспективы малой атомной энергетики. Кстати, глава «Росатома» Алексей Лихачев тоже участвовал в работе форума, встречался здесь с руководством МАГАТЭ.
И если говорить именно о малой атомной энергетике, у меня сложилось впечатление, что для высокого интереса к этой теме есть понятные объективные причины. Дело в том, что большая часть энергосистем не развивала в достаточной степени атомную генерацию, потому что сама атомная генерация до сих пор шла скорее по пути увеличения единичной мощности энергоблоков. И относительно небольшие, тем более — изолированные энергосистемы не рассматривали атомную генерацию, а малые АЭС стали в некотором смысле новым направлением, и для решения целого ряда задач весьма перспективным.
Какого типа производство вы считаете перспективным с точки зрения внедрения атомной энергетики малой мощности?
На мой взгляд, это не вопрос типа производства. Понятно, что некая большая базовая нагрузка хорошо дружит с базовым графиком работы атомной электростанции. Но это не обязательно металлургия, это может быть нефтехимия или майнинг. Какой-то специальной синергии между атомной генерацией и металлургией нет.
А если брать не отраслевую принадлежность, а иные характеристики производства, включая место расположения и окружающую инфраструктуру?
Безусловно, большую роль играют вопросы логистической доступности. Например, в том проекте, который мы хотим реализовать, замена топлива требуется всего лишь раз в четыре-пять лет, это тоже, кстати, снижение отрицательных последствий для экологии. Второй нюанс — это специфика энергосистемы, желательно, чтобы были иные мощности, которые будут способны балансировать сезонные колебания потребления электроэнергии. В Норильске мы имеем и гидрогенерацию, и тепловую генерацию на газовом топливе, которые способны нивелировать пики и провалы в энергопотреблении, что в случае только атомной генерации технологически сложнее. Иными словами, атомная станция должна органично вписываться в существующую энергосистему региона. И экосистему, разумеется, тоже.
Источник: «Ведомости»
