«Сибирь — это не только природа, но и огромный пласт истории»
Я много езжу по Красноярскому краю — это и рабочие командировки, и просто походы, горный туризм. В этом году я решил сделать большой проект «Красноярский край — от края до края», чтобы совершить дальние поездки, которые сложно организовать — например, на Диксон или плато Путорана — и показать эти места людям.
Я выбираю популярные локации, но, как показывает опыт, не связанные с туризмом люди мало знают о собственном крае. Когда я публиковал фото плато, мне писали: «О, это Хакасия?». Такие проекты — рабочий инструмент для продвижения внутреннего туризма. Вроде бы места на слуху, но знает о них не каждый. После фото и видео люди начинают интересоваться и ездить.
Вообще кажется, что Сибирь молодая, а все настоящие достопримечательности находятся в Центральной России. Но когда погружаешься, оказывается, что Сибирь — это не только природа, но еще и огромный пласт истории, о котором сейчас почти не говорят. И это не какие-то здания или архитектура, а человеческий героизм.
Понимаешь, что на Диксон, остров посреди Карского моря, больше 100 лет назад привезли людей на корабле, высадили — и вот они в компании белых медведей стали заниматься наукой. Этим и интересны наши края. Сам я родился на БАМе, в поселке Звездный Иркутской области. Я рос на альбомах про БАМ и комсомольцев — романтика больших строек последней четверти XX века.
«С погодой повезло — ветер был всего 12 метров»
Этим летом я целый месяц провел на Севере: сначала три недели в Норильске, а под конец попал на Диксон. Прорабатывать эту поездку я начал еще весной. Часть у меня была запланирована, но остальное пришлось решать на ходу, потому что организовать путешествие на Север достаточно сложно. Это на юг попасть легко — сел в машину, сгонял на выходные в Ергаки. А на Север нет автомобильных или железных дорог, только самолет. И если долететь до Норильска можно спокойно, то дальше что-то планировать часто бывает проблемой.
На тот же Диксон билеты из Норильска нужно запрашивать заранее, так просто их купить нельзя. Потом нужно сделать пропуск через ФСБ, потому что это приграничная зона. К тому же, учитывая, что там почти 300 дней в году дикие ветра, не факт, что ты в срок улетишь и вернешься — можно спокойно засесть там на неделю-другую.
Договориться о поездке на плато Путорана легче уже на месте — туристическая индустрия небольшая, все друг друга знают, поэтому найти контакты нужных людей и организоваться можно быстро.
У меня был план на первые 2,5 недели съемок. Когда что-то прояснилось с поездкой на плато, и стало понятно, сколько она займет дней, я нашел даты для перелета на Диксон. Мне очень повезло с погодой — ветер был всего 10-12 м/с, что для этих мест просто идеально. Но, тем не менее, пока я не вернулся с Диксона в Норильск, билет назад в Красноярск я не покупал, чтобы не было проблем из-за непредвиденных задержек.
Лето на Севере, кстати, жаркое. В Норильске бывает холодная погода, но если нет ветра, то бывает пекло. А вот в Диксоне пришлось ходить в кофте или даже в двух — хоть солнце и жаркое, ветер очень сильный.
«Стадо оленей подгоняют специально для туристов»
Поездка началась с экскурсий по производствам Норильска — мы спускались в шахту, были на руднике «Октябрьском» и карьере «Медвежий ручей». Затем была Дудинка и морской порт, где мы поднялись на сухогруз, который ходит в Мурманск. Здесь же мне впервые довелось увидеть северных оленей.
Такая идея возникла давно, но с реализацией были проблемы — олени летом уходят на север, потому что там меньше гнуса из-за ветра. Найти их вокруг Дудинки в этот сезон сложно. К тому же, сам город находится на правом берегу Енисея, а олени ходят по левому, где нет производств. В общем, как и со всем остальным на Севере, добраться до них трудно.
Изначально был план полететь на вертолете, когда завозят продукты или вывозят панты, но было не понятно с кем договариваться о таком. В результате все оказалось проще — когда идет теплоход «Максим Горький», экскурсантам специально подгоняют небольшое стало на левом берегу. Я как раз попал на одно из таких прибытий. Мне позвонили и сказали, что завтра сюда придут туристы, в лодке есть одно место.
Я бросил все дела и поехал из Норильска в Дудинку. Рейсовый автобус до города выходил слишком поздно для меня, пришлось вызвать такси за 4800 рублей.
Стадо пригнали небольшое — часть убежала в тундру. Олени оказались меньше, чем я себе представлял. Они почти не стоят на месте и постоянно наворачивают круги, чтобы не заел гнус. Человека к себе они не подпускают — только ездовые олени приучены к этому и спокойно реагируют на поглаживания и фотографии.
Пообщался с оленеводами, узнал, что и в их ремесло проникают технологии: спутниковые телефоны, коптеры, чтобы искать оленей. Самым серьезным хищником в тундре оказалась росомаха. Медведя можно напугать, волка — подстрелить, а росомаха хитрее. Если она завалит оленя и увидит человека, то очень быстро и тихо спрячется. Когда человек подойдет, то уже он становится второй жертвой.
«Городской микрорайон посреди тайги»
После этого я побывал на Усть-Хантайской ГЭС в Снежногорске. Раньше я не знал о существовании этого поселка, но он меня очень удивил. От него, как и от других комсомольских строек, ожидаешь двухэтажные деревянные бараки и разруху. Но оказалось, что поселок полностью перестроен: вместо бараков стоят кирпичные дома, а вместо асфальта выложены плиты.
Ощущение, как будто городской микрорайон вытащили и переставили туда, где его вообще не ожидаешь увидеть. Буквально посреди тайги поставили шесть домов, школа, детский сад и администрация. Туда даже нет дорог — до Снежногорска надо добираться либо по воде, либо по воздуху, в 160 км от Норильска.
Живет в Снежногорске 700 человек, и треть из них — дети. Все потому, что у жителей есть хорошая работа, они обслуживают ГЭС. Это не вахта, служба там проходит постоянно, поэтому люди обживаются и заводят семьи. Кроме того, у них есть северные льготы и другие надбавки, поэтому жизнь там вполне обеспеченная.
Цены, конечно, выше, чем в Красноярске, но если сравнивать с Диксоном, то это даже недорого. Если в Норильск можно заказать сразу большой контейнер продуктов, то на Диксон с населением 200 человек привозят всего пару ящиков. Летом, когда поставки можно делать по воде из Красноярска, цены падают до норильских, но потом снова поднимаются в 2-3 раза.
«До больших водопадов нужно неделями идти пешком»
Одним из обязательных пунктов моего плана было посещение плато Путорана. Я уже был там год назад, всего на три дня во время рабочей поездки. Тогда мы успели посмотреть парочку водопадов и озеро Лама. Но в этом году все было иначе — я поехал с коммерческой группой в недельный тур. Каждый день была насыщенная программа и условия были совсем другими — еда, проживания, все на уровень выше.
До этого в организованных турах я был только один раз — на Кутурчинском Белогорье. Вообще я далек от такого отдыха. В такие походы идут люди в том числе без подготовки, поэтому если один человек не может идти, все остальные вынуждены его ждать. Гиды и участники, у которых есть силы продолжать, становятся заложниками этой ситуации.
Учитывая, что я хожу снимать, для меня это всегда проблема — я не вписываюсь в общий темп. Где-то мне нужно постоять подольше, чтобы сделать снимки, а где-то я не хочу задерживаться, чтобы успеть на другую локацию. Или, например, началась гроза — гид всех уведет с горы, а мне нужен кадр. Поэтому я хожу либо один или с друзьями. Мы можем сами менять маршрут и справляться со сложными ситуациями.
Само Путорана очень большое — 500 на 500 км. Но посещаемая часть, озеро Лама, это предгорье, в 80 км от Норильска. Его осваивали еще в советские времена — сначала там брали лес для строительства, потом появились первые базы отдыха, детские лагеря, инфраструктура которых используется и сейчас.
Ты приезжаешь на озеро, видишь первый уровень гор, небольшие водопады, а то, что изображают в буклетах, находится гораздо дальше. Туда нужно либо неделями идти пешком по крутым склонам с камнями, либо на вертолете, что очень удобно, но дорого. В целом, то Путорана, что доступно обычным людям — этого уже достаточно, учитывая, что водопадов в Красноярском крае не так уж и много.
«Туризм работает на москвичей»
Я ездил на плато Путорана по бартеру, а вообще стоимость такого северного тура может доходить до 270 тысяч рублей. Туризм там работает в основном на москвичей. Нужно понимать, что организаторы несут очень большие издержки — сезон всего 2,5 месяца, нужны огромные затраты, чтобы привезти туда продукты, людей. Уровень обслуживания должен соответствовать цене. При этом не важно, собралась ли группа — персонал живет там все лето.
А у москвичей есть деньги, и они готовы платить. Например, часовая прогулка на вертолете суммарно для группы из пяти человек обойдется в 700 тысяч рублей — для московских туристов это нормальная цена, они без вопросов скидываются. Некоторые семьи арендуют вертолет на целую неделю за пару миллионов, чтобы можно в любой момент полететь в отдаленную точку, сфотографироваться и вернуться.
Здесь как и с теплоходом «Максим Горький». Люди, не имеющие отношения к туризму, очень сильно возмущаются высоким ценам, а на самом деле покупателей много, особенно после санкций. Маркетинг строится не на удешевлении, а наоборот, ведь потом можно рассказывать, что ты был в туре за 1 миллион рублей. Есть определенные категории людей с такими зарплатами, что они могут позволить себе столько отложить на поездочку.
Для остальных есть дешевые варианты. Прокатился, посмотрел, уехал на автобусе — вот мой уровень туризма. На Ламу из Норильска можно съездить за 30 тысяч рублей на одни выходные. Местные вообще иногда доходят пешком, переплывают озеро на лодках и ночуют в палатках. Если с такими людьми договориться, то можно здорово сэкономить.
«В Диксоне меня предупредили, что вчера тут был белый медведь»
После плато еще чуть меньше недели я провел в Диксоне. Это когда-то оживленный поселок, где осталось меньше 300 жителей. Сейчас тут работает администрация, почта, школа, библиотека, церковь, банк, два магазина, воинская часть и, что необычно, картинная галерея и краеведческий музей. На острове, откуда и началось освоение этих мест, остался только аэропорт, дизельная и метеостанция.
Все жители расселились в несколько хрущевок. Старые деревянные дома стоят заброшенными, в них бывают только белые медведи. Они, кстати, в мою поездку на Диксон вызывали большой дискомфорт. Если бурый мишка преимущественно травоядный падальщик, то для белого — ты еда.
Когда я только приехал, местные предупредили меня, что за день до этого тут ходил медведь. Тут ты понимаешь, что он тут, прямо в поселке — и начинаешь постоянно оглядываться. Для жителей это настоящая проблема, особенно зимой. Рассказывают, что в межсезонье, когда опускается туман, видимость бывает максимум 20 метров. Медведь может оказаться в любом старом доме посреди поселка, а ты можешь его даже не увидеть. Отпугиванием хищников занимается полиция. В крайних случаях медведя могут передать в зоопарк.
У меня есть мечта дальше исследовать Север, например, можно посетить Хатангу, Игарку, Туруханск, Светлогорск и Курейскую ГЭС. Хочется добраться до самой северной материковой точки Таймыра, но это уже большие и дорогостоящие экспедиции. Повезет, если получится наняться оператором или фотографом на такую экспедицию, но желающих слишком много.
А в планах — двигаться на Восток по дороге вдоль БАМа до Тынды и вернуться через Читу, Улан-Удэ и Иркутск. В наших краях хочу сходить в пеший поход по Восточному Саяну, добраться до отдаленных мест вроде Кинзелюкского водопада, пика Эдельштейна и Грандиозного, куда можно добраться только большой подготовленной группой.
