В середине мая, выступая перед конгрессом США, председатель Федеральной резервной системы (аналог Банка России) заявил о том, что в американском государстве в последние месяцы инфляция достигла чрезвычайно низкого уровня. Страна стоит на пороге дефляции (снижения общего уровня цен в экономике), последствия которой могут быть чрезвычайно разрушительными. Для справки: в эпоху Великой депрессии именно этого боялись все экономисты и политики. Из-за постоянного снижения цен, потенциальный покупатель будет откладывать на более позднее время приобретение конкретного товара. В результате сократится спрос, бизнес будет сворачивать производство, что скажется на росте безработицы, а там возможен и социальный взрыв.
Новая экономика
Не секрет, что ведущие экономисты в качестве лакмусовой бумажки для оценки состояния мировой экономики используют США. Так как Америка, по их мнению, является своего рода локомотивом мировой экономики. Именно на нее приходится более 30% процентов мирового ВВП. Но в последнее время особенно сильные сомнения в ВВП США вызывают предприятия, входящие в, так называемую, «новую экономику», которая базируется на информационных технологиях.
Почему возникли эти сомнения? Попытаемся разобраться. Общеизвестно, что основным двигателем развития любой рыночной экономики, в том числе и промышленности, являются внутренние диспропорции. Так, в начале появляется новый продукт, который пользуется повышенном спросом на потребительском рынке. Его производство и норма прибыли растет более быстрыми темпами, чем в целом экономики. В свою очередь, другие отрасли начинают ориентироваться на лидера. Там также пытаются поднять производительность труда и норму прибыли. В результате, влияя друг на друга, они в совокупности формируют новый технологический уклад. Однако последний технический прорыв, связанный с развитием информационных технологий, резко выпадает из общей схемы.
Сейчас уже очевидно то, что не произошло существенного воздействия нового информационного на традиционный сектор экономики, и, в первую очередь, на промышленность. Мы не наблюдаем существенного увеличения эффективности традиционного сектора, в том числе роста производительности труда и нормы прибыли (это не относится к механизмам управления и маркетинговым технологиям). И причин несколько. Во-первых, любая попытка перестроить промышленное производство с учетом достижений информационных технологий морально устаревает уже на стадии проектирования (за это время сменяется несколько поколений компьютеров, принципиально меняется программное обеспечение и т.д.). Во-вторых, внедрение новых информационных технологий в промышленности реально окупается только в случае существенного увеличения объемов производства и продаж.
В-третьих, их внедрение требует соответствующей квалификации персонала. При этом требуется повышение уровня оплаты труда, адекватное оплате в информационных секторах. Это в значительной мере сказывается на увеличении производственных издержек. Таким образом, разрыв между традиционными и информационными секторами экономики, и без того уже значительный, растет, и будет расти еще дальше (до последнего времени рост производительности и доходности на предприятиях «новой экономики» составляет до 10% в месяц).
Но тут возникает явное нелогичное противоречие. Основные потребности конкретных людей продолжает удовлетворять именно «старая экономика». И по-другому эти потребности никак не удовлетворить. Поэтому, как следствие, «новая экономика» вынуждена искать для себя иные точки приложения, которые оправдывали бы ее существование.
Для этого стали изобретаться все новые и новые услуги, для которых необходим рост производительности (новые версии игр, технологии передачи оцифрованных изображений и музыкальных произведений и т.д.). И в массовом порядке на уровне подсознания людям начали внушать, что современный человек без этих «навороченных» технологий обойтись не может.
Одновременно с этим проталкивается и идея о том, что у предприятий, связанных с «новой экономикой», имеются перспективы неограниченного развития и колоссальных будущих доходов. И это не может не сказаться на их капитализации. Она по этим предприятиям настолько велика, что ее влияние на общеэкономическую конъюнктуру (во всех развитых странах мира) становится доминирующим.
Но здесь и возникают проблемы. Текущая стоимость услуг субъектов «новой экономики» объективно ограничена. И поэтому их оценка производится, исходя из будущей прибыли. И как следствие, они стали развиваться по иной модели, которая определяется как инвестиционная. Суть ее заключается в том, что первоначальные расходы осуществляются за счет инвесторов, которые ожидают получить свою часть будущих колоссальных прибылей. В результате стоимость компаний на фондовом рынке определяется не из баланса текущих доходов и расходов, а с учетом будущей (и во многом - виртуальной) прибыли.
Некоторые из них стали превышать стоимость таких гигантов как «General Motors». При этом реальной прибыли они не приносят, а стоимость вычислена с помощью маркетинговых расчетов, которые предполагают устойчивый рост продаж на протяжении десятилетий. Подобная ситуация не лучшим образом отражается на устойчивости всего фондового рынка, поскольку имеет характерные черты финансовой пирамиды, надежность которой во многом зависит порой от чисто психологических причин.
При этом реальных товаров для населения от «новой экономики» практически не прибавилось. Более того, значительная часть тех услуг, которые она реально оказывает конечным потребителям, во многом лишь заменяет уже давно существовавшую часть сектора потребительских услуг.
Уже очевидно, что основным покупателем услуг «новой экономики» стала она сама. В реальное производство продуктов массового потребления эта отрасль вторгается со значительным трудом. Она вынуждена искать новые сферы применения, которые «привязывали» бы ее к реальной жизни. Такой сферой стала продажа новых механизмов реализации продукции существующей промышленности.
Ситуация усугубляется еще и тем, что представители «старой» промышленной элиты также хотят получить свой кусок пирога. Возникает своеобразное противостояние, которое особенно отчетливо стало видно на рынке инвестиций и кредитов. И здесь промышленность стала проигрывать конкурентную борьбу, так как реальная стоимость кредита для нее сильно выросла, что соответственно сказалось на темпах ее развития (так, почти половина европейского банковского кредита в 1999 году досталась телекоммуникационным компаниям).
Поэтому промышленность стала переходить на более экономичные режимы деятельности. С одной стороны, в массовом порядке стали применяться программы по снижению производственных издержек, которое выливаются в слияние компаний, близких по сферам деятельности. С другой стороны, менеджерами предприятий стали применяться PR-технологии для "лакировки" действительности, то есть сокрытия реальной информации о состоянии дел (характерным примером является компания "Энрон").
В результате, бывшей элите заниматься долгосрочными инвестициями стало нерентабельно. Горизонт планирования и инвестирования понизился до нескольких месяцев (до объявления очередных отчетов, на основании которых принимает решения фондовый рынок). И эта тенденция может стать одним из пусковых механизмов будущего глобального экономического кризиса.
Доминирующий фактор
При этом не секрет, что специфической основой экономического развития США является постоянное доминирование фондового рынка (американским гражданам и корпорациям принадлежит более 55% всех обращающихся в мире акций). Он, по сути, стал основным регулятором экономики страны, а ценные бумаги - основой активов практически всех финансовых институтов страны.
В результате единственной областью, где продукция «новой экономики» нашла реальных потребителей, стал финансовый сектор. Мощный симбиоз финансовых и информационных технологий вывел ситуацию на новый уровень. Он потребовал закрепления получаемых доходов в материальной сфере. Как следствие, «новая экономика» после капитализации на фондовом рынке создала колоссального объема актив (по сути фиктивный), который стал финансовой базой и гарантией необходимых для ее дальнейшего развития инвестиций.
На это накладывается два очень важных фактора. Во-первых, США стала страной-заемщиком капитала (до начала 90-х годов была кредитором). Так, в конце 2001 года общий долг страны остальному миру достиг 2,6 трлн. долларов США (22% ВВП). Это означает, что Штаты поглощают около двух третей общих мировых сбережений, то есть фактически стали гигантским финансовым насосом. Сегодня страна нуждается в ежедневном притоке до 1 млрд. долларов из внешних источников, чтобы финансировать свой дефицит платежного баланса.
Во-вторых, после крушения мировой социалистической системы и захвата США и их союзниками рынков бывшего «врага», экспансия доллара закончилась. В связи с отсутствием возможных областей расширения этот основной механизм, обеспечивающий стабильное развитие экономики США, себя исчерпал. По оценкам специалистов, на конец 2002 года в обращении находится свыше 450 миллиардов наличных долларов США (две трети из них находятся вне страны). Причем, это общее количество увеличивается ежегодно на 15-20%. Возникает реальная опасность «перепроизводства» доллара.
Начиная с 1998 года, в США происходит вытеснение с рынков национальных товаров, что вызвало резкое увеличение дефицита внешнеторгового баланса (до 5% в месяц). Рост потребления за этот период стал существенно отставать от роста импорта, что отразилось на эффективности работы самих американских компаний. И поскольку они не могут показать уменьшение объемов производства (стоимость их акций может значительно снизиться), им приходится работать «на склад», то есть налицо стадия классического кризиса перепроизводства.
Но и это еще не все. Существует прямая связь между ростом задолженности, ростом фондового рынка и цены доллара. В совокупности они образовали разновидность порочного круга, который сохраняется за счет надувания финансового пузыря в США. Приток капитала, привлеченный растущим долларом, финансировал увеличение долгов, многие из которых, в свою очередь, использовались для финансирования покупок акций. Увеличение цен на фондовом рынке привлекало в США новый капитал, который стремился получить большую норму прибыли от финансовых инвестиций - норма прибыли определялась не столько реальными доходами, сколько увеличением цены активов, что является классической формой финансового пузыря.
Кризис не за горами
Вероятность кризиса в последнее время существенно выросла. И ведущие государства это понимают, в том числе и США. Экономисты предполагают два варианта развития событий. В первом случае банковский кризис последует за фондовым (вариант 1929 года). В результате резкого обрушения фондового рынка американский фондовый рынок потеряет, по разным оценкам, от 7 до 15 трлн. долларов США. При этом он полностью утратит свою роль аккумулятора «горячих» денег, что усилит инфляционные процессы и приведет к возврату в США долларов, экспортированных за рубеж. Произойдет массовое банкротство финансовых институтов, значительную часть активов которых составляют ценные бумаги инвестиционных фондов, страховых компаний, венчурных и пенсионных фондов. Те свободные средства, которые инвесторы (прежде всего иностранные) смогут вывести из наиболее пострадавших секторов экономики, будут, в условиях быстрого падения доллара, вкладываться в любые доступные долгосрочные активы. Это вызовет резкий рост стоимости золота, других драгоценных металлов и изделий из них, недвижимости и т.д.
Во втором случае фондовый кризис последует за банковским. При этом Федеральная резервная система, скорее всего, станет поддерживать ликвидность только мелких и средних национальных банков, в которых сосредоточена большая часть сбережений простых американцев, что подорвет устойчивость мировой финансовой системы. Банкротства одних и серьезные трудности других финансовых институтов резко понизят жизненный уровень граждан США, резко уменьшится их текущее потребление (в 1,5-3 раза), в связи с необходимостью восстанавливать утраченные долгосрочные накопления. Существенно уменьшатся поступления в бюджет США, который больше чем наполовину пополняется платежами физических лиц. Россия, как ни странно, сможет извлечь из приближающегося мирового экономического кризиса максимальную выгоду. Ее сырьевые ресурсы, без сомнения, будут востребованы. Вопрос в том, как распорядиться ими максимально эффективно. Предлагается, причем на уровне государственно политики, поторопиться с новой волной геологических изысканий, с созданием ресурсосберегающих технологий и т.д.
Виктор Прохоров
