Уволенное человечество

Мы привыкли считать, что численность людей на земле возрастает в любую эпоху. Хорошо так возрастает. По экспоненте. Ибо прогресс. А может быть по-другому? Чтобы развитие производительных сил, наоборот, срезало людей, как ножиком?

Исторический оптимум

Историки и демографы помнят как минимум один эпизод, когда виду хомо сапиенс пришлось ужаться и сократиться. Сильно сократиться, в несколько раз. Правда, это было не после технологического рывка, а накануне. Так называемый кризис верхнего палеолита, когда людям банально стало нечего есть. То ли они съели всех крупных мясных животных, то ли те повымерзли, то ли потонули, то ли еще чего — кормовая база накрылась. Вслед за ней накрылось и человечество. Не совсем. Но на энной территории, где раньше жило десять тысяч, стали жить одна-две тысячи охотников-собирателей. А потом случилась неолитическая революция, стали сеять-пожинать-приручать, и далее уже, на новой технологии, расплодились немерено.

Так что ужаться в несколько раз — возможно. Это пример далекий исторический, теперь близкий и эмпирический. В современной цивилизации, означим ее за неимением лучших слов как постиндустриальный уклад (т. е. примерно ясно, что кончилось, но не очень ясно, что началось), перестают действовать почти все факторы, по которым люди рожали людей. Не будем вдаваться, про то писалось отдельно. Рожали по факторам политическим (нет ребенка — не человек), экономическим (наплодить себе кормильцев), метафизическим (оставить что-то после себя), традиционным (все делают это). Причины исчерпали себя. Как любая большая весть, благая или не очень, она доходит с опозданием. Все, до кого весть дошла (она дошла в самых развитых странах постиндустриала), размножаться перестали или стали делать это умеренно, один ребенок на семью и прочее разумное планирование.

Остался фактор только один. Чистая и бескорыстная любовь к детям, причем своим. Ну так, если быть жестоким и честным, ей подвержен, может быть, один человек из двух или из пяти. Вот эти энтузиасты дело и продолжат. Остальным не обязательно. Когда вековая инерция оставит этих остальных в покое, вся наша демографическая экспонента обратится в пшик, прирост пойдет отрицательный, как сейчас в РФ. Да, мы впереди планеты всей. Это как после 1917 года мы стали кое в чем самой передовой страной модерна, так и сейчас Россия — образцово-показательная территория постмодерна. Не столь извращение, сколь доведение до предела общих норм, жутких именно что в наглядности.

После исторического примера и эмпирической зарисовки — теоретическое соображение. Кончился индустриализм. Не везде. В некоторых точках земного шара. Кончилась Всемирная Фабрика. Строй, при котором большая часть людей служила производителями материальных товаров, а также их потребителями. Сложно сказать, что начинается, что приходит на смену фабрики. Может быть, Экспериментальная Лаборатория, а то и Творческий Семинар (мнение оптимистов). А может быть, Кайфовня, этакий рай, как его представляют себе обитатели ада (мнение пессимистов). Может быть, и просто Центр Управления Полетом.

Так вот, есть оптимальная численность населения Земли под любой уклад. Оптимум для отряда охотников, для фермы, для фабрики, для лаборатории и менеджерского центра. Численность растет до оптимума, пока каждый новый человек приносит с собой пользы больше, нежели издержек. Недобор не дает состояться укладу, но и перебор тоже. НИИ вряд ли может состоять из 3 человек, но и 30 тысяч тоже не цифра. Крупное животное лучше брать не одному, но и 500 охотников для промысловой бригады перебор. Оптимальная численность мировой фабрики, оборотной стороной которой является мировой рынок сбыта, — порядка 10 миллиардов человек. Оптимум любого всемирного постиндустриального заведения, от Борделя-Кайфовни до Лаборатории-Семинара, существенно менее.
Численность должна быть оптимизирована. Выморят или сами вымрут — это уже по большому счету всего лишь вопрос технологии.

Количество и качество

Теперь, как водится у русской интеллигенции, оборотимся к этической стороне лицом, а к прагматической задом. Стандартное трактование описанной метаморфозы: Зло Великое. Вот если население растет до 100 миллиардов, это великое добро, а если сокращается до 1 миллиарда, то это великое зло. Такая точка зрения считается как бы общепринятой по умолчанию, потому о ней и не будем. Скучно.

Куда интереснее поиграть за «адвоката дьявола». Самый безобидный пример, который тут можно привести, — а с чего вы взяли, что абсолютный максимум есть безусловный оптимум? Вот семья, у нее 3-комнатная квартира. Муж, жена, двое детей. Немного тесно, но жить можно. Не стоя друг у друга на голове, имея какое-то уединение, условия для саморазвития и т. д. Та же квартира, но детей уже десять, еще три бабушки и 15 кошек. Очевидно же, что максимум тут не оптимум? Всем будет хуже, включая бабушек. Все будут в тесноте и в обиде, дети будут жить скорее в подъезде, подвале и подворотне, выживут в итоге зеками, сопьются и т. д. Уж лучше двое, но чтобы «своя комната».

Есть у «адвоката дьявола» и более сильный заход. Очень неполиткорректный. Очень. Звучал бы так: «Ваш демографический рост — с чего вы взяли, что умножаются люди? Последние века тут умножаются не люди, а орки. Ваша модель: 20 миллиардов орков и 100 миллионов людей, затерянных среди них. Наша модель: миллиард людей и миллиард орков. Население у вас больше в десять раз, но если считать по людям, то в десять раз больше у нас».

Можно спросить, кто такие орки, вам ответят: не способные к мышлению, к сложной деятельности, лживые, агрессивные, некрасивые, чувачки из гетто, посади их хоть на джип, хоть в министры — все равно орки. Индустриальная цивилизация, ставящая на количество против качества, способствовала таким. Отсюда начало 21-го века, с его счастьем от попсы до роста преступности. День орка, так сказать.

И еще вопрос, кто кого сольет в мировом масштабе. Можно предположить такой постиндустриальный сюжет: человечество, ехавшее всю историю в трюме вповалку, частично выкинут за борт, частично расселят по каютам. Вопрос, кого куда.