Технология ерунды

У Платона было деление всех человеческих занятий на три вида — теорию, практику и поэзию. Но там другие смыслы, чем сейчас. Разговорным аналогом того, что Платон понимал под поэзией, было бы, пожалуй, слово «фигня».

Неблагое дело

Тут, конечно, надо объясниться. Практика у Платона — то, что приносит пользу. Благо, как сказал бы он сам. Теория — рассуждение о том, что есть благо, и как его приносить. Тут, кстати, забавный смысловой ход: не бывает практики без теории. Ну, чтобы заняться «благом», надо сначала договориться, что это такое. Черт его знает, благо или нет — биржевая торговля или, например, совращение несовершеннолетних, или, например, виноделие? А это уж как договорятся, у разных культур по-разному. Как теория скажет.

А «поэзия», по Платону, это факультатив. Это может приносить и пользу, и вред. Как получится. Смотря как это использовать. Ну, вот современная попса, например. Для Платона именно чистый пример «поэзии». Это бывает в мире, но это не лучшее в нашем мире.

Так вот, если взять современную технику, технический прогресс, какие-нибудь информационные технологии, в частности, — что это, по Платону? Это не теория и не практика. Это именно что поэзия в чистом виде! Давайте уж договоримся, что берем слово в платоновском смысле и наконец его раскавычим… Из того, что некто может нечто продать и купить, еще не следует, что оно хорошее (излишним адептам рыночной полезности можно привести в пример героин). Хорошее то, про что есть теория, что оно хорошее. Немного тавтология, зато верно. Так вот, если идти платоновским путем, техника — это само по себе ни хорошо, ни плохо. Поэзия же голимая, что с нее взять? «Придумал забавную штучку-дрючку». Можно ведь придумать, как один персонаж Стругацких, «нежнейшую мясокрутку» и потом бухать с горя, что на фарш пошли неплохие люди. Вот если мы посмотрим, что посредством техники делается с людьми — это уже разговор, да. Там начинается хорошее и плохое. Может быть, практика. А может — принесение вреда во вселенском масштабе.

Давайте глянем на очень общий пример. Весь наш индустриализм, существующий 200—300 лет. В России начался с опозданием, только в 2-м веке. В чем принцип машинного производства, будь то производство вещей, документов, информации? Деятельность разбита на отрезки. Предельно простые. Дурак справится. Дерни за пымпочку, звякни, стукни, доложи по инстанции. Гений на конвейере не нужен, даже на руководстве конвейером справится человек с компетенциями надсмотрщика на латифундии. Главное, чтоб исполнительный. И не шибко амбициозный. Чтоб по-умному разумел свое дурацкое дельце и не вякал. В обычной массовой школе именно тому и учат.

В машинном производстве вещей человек редуцирован к вещи, в производстве документов — к документу. Все лишнее атрофируется за ненадобностью. В чем фиксируется прогресс? В валовых показателях — в выплавке чугуна, фондовых индексах, количестве печатного текста. Но как тем временем поживают люди? Что это за люди? Какая динамика за последние 50 лет?

Оценки за поведение

Каким критерием мерить? Давайте не будем мерить материальным достатком (это капитализированный труд прошлых поколений), дипломами о высшем образовании (эта бумага терпит инфляцию сотню лет), мобильностью (бродяжничество если не телом, то душой) и т. д. Давайте, например… В основании каждой культуры лежат какие-то тексты — религиозные, художественные, философические, научно-популярные. И есть некий процент людей, способных к чтению, положим, того же Платона. Давайте возьмем каталог из 1000 текстов (шибко специальные брать не будем, т. е. без Геделя, Гегеля и Гуссерля обойдемся, но, положим, Достоевский, Набоков, Ницше, Фрейд, Конрад Лоренц и т.д. — входят). Не обязательно читать все тексты, речь идет о способности к их чтению, т. е. человек способен присвоить содержание книги, а не увидеть в ней одну фигу. Вопрос: процент таких людей в мире и России вырос?

Еще один показатель — люди без профессии. Там простой критерий: если тому, что ты делаешь, можно обучить школьника менее чем за год, ты, простите, чернорабочий. Даже если в офисе с монитором. Вопрос: процент таких чернорабочих за последние десятилетия — выше или ниже?

Еще один показатель: процент людей, способных к немотивированному насилию, хамству. Вопрос тот же. Ответ на все вопросы: порода — как бы мягче сказать? — не улучшается.

В смысле человечности человека никаких особых плодов индустриал не принес. Много сложных игрушек, да. Но поскольку обращение с ними просто, люди не сложнее средневековых.

Это сильно общий пример, теперь возьмем частный — Интернет. Первыми порох придумали китайцы, но использовали его в хлопушках. Пока такое же ощущение. Потенциально это великая революция. Это мировая библиотека, это диспут в реальном временем, это домашнее образование и т. д., одним словом — это невиданная доселе потенция разумной жизни. В реале это пока что чаты, гигабайты лишней информации, дурацкие форумы, порнотрафик — чистая поэзия, по Платону. Порнотрафик — это не хорошо и не плохо, это никак.

Вопрос: средством чего является, например, типовой интернет-форум? Понятно, что средством глупости, хулиганства, этакий районный клуб, куда пришли пацаны на танцы, только подлее, ибо пацаны хоть как-то отвечают за свой базар. Такой пока, простите за выражение, веб 2.0. Чтоб веб 2.0 из «поэзии» стал «практикой», нужна «теория». То есть некие представление о добре и зле, разуме и безумии, это, во-первых, и подстройка под это технологий, во-вторых. Каких технологий? Для начала навигация. Очень много сайтов, и очень мало сайтов, ориентирующих по сайтам. 1% — золото, 9% — на уровне печатной продукции 20 века, 90% — самовыражение идиотов и деза. Что найдет человек, ткнувшись 10 раз наугад? Далее — фильтрация. Изгнание плохих пацанов с дискотеки. Наконец, фасилитация — технологии усиления хорошего, что есть в людях.

Ну, и вся индустриальная цивилизация, прогнанная через такие гуманитарные технологии. Иначе прогресс оборачивается царствием орков.