Эта заметка — продолжение поста «Враг народа в июле».
Если все же чуть-чуть расписать тему близлежащих городов и проживающих в них стоящих и нестоящих писателей, то, безусловно, удивляет, почему И. Кузнецов раскритиковал Томск, где он бывает всего лишь в гостях, хотя и довольно часто, а не свой родной Кемерово. Более того, Игорь поставил Кемерово литературный даже выше «Сибирских Афин» — г. Томска.
Хотя в Томске одних литературных журналов как минимум три, и один из них даже приличный кажется. Кемерово же может похвалиться лишь слабосильным изданием «Прах Кузбасса», вокруг которого и кормятся все местные графоманы «во главе со главой» Серегой Донбаем.
Здесь мы попадаем в самую противоречивую, спорную область современного лит. процесса: область экспертных оценок. Что хорошо и что плохо, кто вправе судить и кто вообще что-то в этом понимает, почему мы должны кому-то в этих вопросах доверять.
Дмитрий Кузьмин, а он совершенно обоснованно является в этой теме уже не впервой, ибо ярый противник гнилого союзписательского устройства, говорит о том, что при современном невообразимом разнообразии и количестве авторов всех видов, полов, направлений, чтобы хоть на что-то ориентироваться и как-то в этом необъятном море выплывать, мы должны доверять мнению признанных авторитетов, экспертов, редакторов журналов, издательств, которые в свою очередь должны доверять экспертной оценке друг друга. Упрощенно говоря, если журнал «Новое знамя» или комитет премии имени Чебурашкина одобрил того или иного автора, следовательно, этот автор хороший.
Примерно той же точки зрения, как я понял, придерживается и Игорь Кузнецов.
Но такой подход лично меня совершенно не устраивает. Тут какой-то сговор экспертов получается.
Чтобы решить, плох текст или хорош, мне не нужно чье-либо «компетентное» мнение, мне вполне достаточно собственного некомпетентного. Ни одному журналу, ни одной редакции я не доверяю вполне, почти всегда не доверяю вовсе. И именно по тем же самым «кузнецовским» причинам: сидят там те же совписовцы, чаще всего сынки или внуки писателей или литературных функционеров, сами мало что из себя представляющие, зависящие от кормушек, дрожащие за свое место и пр. Никакая нестандартная, неформатная мышь не проскочит мимо этих опытных беспощадных талантодушителей.
В более глобальном плане литературный отбор в нашей стране, да по-моему и во внешнем мире, заражен той же страшной бациллой, что и все прочие отрасли нашей жизни: страхом ответственности, идущей от тотальной несвободы нашего общества, главный девиз которого: «Как бы чего не вышло». Никто ни за что не хочет отвечать, все делается по рекомендации, а рекомендуют только знакомых. Вдобавок ко всему почти ни у кого нет видения литературы, такой, какая она должна быть, нет своей концепции (институтские убогие установки не в счет). Хотел написать без «почти», но вспомнил про того же Д. Кузьмина, у него видение есть, другое дело, что оно не всех устраивает, и, вероятно, видение это не совсем реальное.
Поэтому, доверяя все же оценке и Кузьмина, и того же Кузнецова, и без вопросов любого автора от них поддерживая, я при необходимости всегда проверяю, что они (да и любые другие) там насобирали, напечатали, нахвалили. И, конечно, моя оценка не всегда совпадает не только с их оценкой, но и с выбором большинства.
А часто бывает, что какой-нибудь дед, из породы тех, что приставал к Кузнецову в Томске со стихами, хоть его никто и не знает и нигде его не печатали, очень даже интересен не только как человек, но и как писатель. Насчет «часто» я немного преувеличил, десятилетие разнообразной редакционной работы почти избавило меня от иллюзий начет неизвестных гениев из глубинки. Иллюзий нет, а реальность такова, что гении такие есть, хотя их очень немного (назову для примера пусть не гениального, но очень неплохого прозаика из Канска Сергея Яценко, заслуживающего гораздо более широкой известности. Сейчас у него никакой нет.)
Антон Нечаев
