Режиссер — Антон Корбейн
В ролях: Джордж Клуни, Виоланте Плачидо, Текла Ройтен, Паоло Боначелли
Продолжительность — 103 мин
Киллер — фигура в современном кино практически экзистенциальная. Человек-одиночка, безмолвный профессионал, самурай современного мира, добровольно лишивший себя всех обычных благ нормального существования ради дела — на такие плечи очень удобно вешать конфликты и рассуждения самого разного толка. Именно этим в «Американце» и пытается заниматься Антон Корбейн при помощи Джорджа Клуни — с довольно унылыми, впрочем, результатами.
Клуни играет Джека, немногословного, вечно нахмуренного киллера без фамилии, но с коллекцией идеальных дизайнерских костюмчиков. После досадного провала в Швеции босс Джека отправляет того в крохотный итальянский городок с инструкциями отсидеться, тихонько выполнить одно последнее задание и ни в коем случае ни с кем не дружить. Джек, однако, быстро находит себе компаньонов в лице мудрого местного падре (Боначелли) и невероятно прекрасной проститутки Клары (Плачидо, дочка знаменитого Микеле). Впрочем, как известно любому знатоку детективов с мало-мальским стажем, одно последнее задание никогда не идёт по плану.
«Американец» как будто был сделан человеком, которому словосочетание «экзистенциальный триллер» ужасно нравится, но при этом он не совсем до конца понимает, что именно оно означает. Понятно, что сюжет «Американца» собран исключительно из освященных многолетней традицией запчастей — немногословный киллер, за спиной которого маячат призраки прошлого, всепонимающий священник, изъясняющийся исключительно перлами практической мудрости, прекрасная проститутка с золотым сердцем.
Плюс сценарий фильма выстроен достаточно лаконично, чтобы в паузах между узловыми событиями можно было спокойно размышлять, о чём хочешь.
Скажем, Ричард Шепард на примерно таком же материале выстроил занятное и довольно злое размышление о мужском возрастном кризисе, а Джармуш в «Пределах контроля» вообще увёл разговор в сторону чистых культурных абстракций. О том, какую поэму мог бы на том же сюжете развернуть Джонни То, не стоит даже и начинать фантазировать. Корбейн же по поводу всей истории персонажа Клуни делает загадочное лицо — и как будто бы ждёт, что если правильно сложить все нужные кусочки сюжетной мозаики, какая-то экзистенциальная глубина моментально образуется в фильме сама собой. При этом у него самого нет никакого туза в рукаве, никакого секрета за душой, который он хотел бы выразить с помощью «Американца». А загадочное лицо, за которым не скрывается вообще ничего, довольно быстро начинает казаться очень глупым. Так «Американец» начинает понемногу разъезжаться во все стороны.
Становится видно, что, например, проницательность священника оправдана не тем, что он успевает подмечать в ходе фильма, а исключительно жанровой логикой, требующей от него проницательности. Что внезапное большое чувство Клуни к проститутке случается абсолютно на ровном месте — ни в ней, ни в нём нам не видно вообще ничего, что могло бы это чувство спровоцировать.
Все важные повороты событий — в кого именно будут стрелять из винтовки, которую Клуни так методично собирает полфильма, что станет со стрелявшим, чем закончится короткая перестрелка с боссом — видятся насквозь не за минуту даже, а за полфильма до них (что никак не мешает Корбейну сохранять и по их поводу всё то же загадочное лицо). Причем спасти этот материал можно было бы самым примитивным способом — лишь самую малость усилить любую из жанровых возможностей картины. Сдвинуть её в детектив, или, наоборот, склонить к проникновенной мелодраме. Корбейн же упрямо стоит на позиции холодного интеллектуального отстранения — и, в общем, делает так, что стоять рядом с ним не остаётся вообще никакого желания.
Нет, в «Американце» есть серия своих прекрасных моментов. Вот Клуни харизматично пьёт кофе рядом с огромным окном, вот смотрит в крохотной пустой кафешке «Однажды на диком Западе» по телевизору. Вот собирает винтовку при свете гостиничной лампы. Вот за столиком, накрытым скатертью в клеточку, передаёт красивой женщине коробочку из-под леденцов, туго набитую патронами. В рамках интересно придуманной фотосессии в каком-нибудь умном глянце всё это смотрелось бы более чем уместно. Но сочинять вокруг этих кадров целый полнометражный фильм примерно такой же глубины содержания — право, не стоило.
Вердикт Кочерыжкина — изумительно красивый открыточный недо-триллер вообще ни о чём
