На минувшем фестивале «Драма. Новый код» была прочитана одна забавная пьеса под названием «Бес небес». Примечателен этот текст, помимо прочего, был частым использованием словечка «шляпа» и его производных. Например, «встречу еще раз на этом мосту, шляпа тебе, поэт», или «что за шляпа с тобой происходит?», или вообще «да я вот, в шляпу ее рот, ничего не разберу». На такие реплики зал отзывался улыбками: ну, ясно же, где тут собака зарыта, шуточка немудреная, но привлекательная как раз своей бестолковостью. Был ли то стилистический эксперимент драматурга Шергина или предусмотрительно подстеленная соломка, черт его знает, однако факт остается фактом — 1 июля всем нецензурным выражениям в театрах нашей страны придет полная шляпа, и ничего с этим не поделать.
Дискуссий на этот счет ведется много; деятели культуры, в основном, возмущены и обескуражены, правоведы пеняют на бессмысленность запрета и прикидывают, как его можно будет обойти (благо, подавляющее большинство резонансных законопроектов с юридической точки зрения совершенно безграмотны), искусствоведы в шоке, поскольку от культуры зачем-то отрезали здоровенный ломоть и упрятали под замок, а замаскированные под российских чиновников диктофоны бесстрастно воспроизводят охранительные монологи. В самой глубокой шляпе, разумеется, оказалась современная драматургия; маргиналы, офисный планктон, рабочие с Уралмаша, педагогические работники и дворовая шпана не могут изъясняться как персонажи Островского (большой вопрос, кстати, какая из этих категорий наиболее грязноязычна), а уводить адекватные реальности тексты в подполье — как минимум неразумно.
Аргументация некоторой — и весьма значительной — части театральной публики на этот счет такова: в русском языке огромное количество синонимов, сквернословия хватает и в обычной жизни, обсценная лексика — это только декоративная шелуха, то есть грубо, пошло и напрямую не связана с художественным высказыванием, и т.п. В конце концов, буквально на днях в МХТ сыгран первый намеренно «рафинированный» спектакль — «Пьяные» Рыжакова-Вырыпаева, из которого по легенде чуть ли не сам Табаков вымарывал непечатности; то есть, жизнь после цензурного апокалипсиса продолжается, и кто-то к этой жизни подошел во всеоружии. Насчет того, что пошлее: типовой антрепризный спектакль или постановка, где пару раз кого-то прямым текстом посылают в шляпу, конечно, можно поспорить. Однако куда интереснее, конечно, было бы посудачить над обязательностью/необязательностью матов в художественном произведении: ну-ка, очистите от ругани «Москву-Петушки»? Есть и другой пример, менее очевидный: помните читку такой пьесы как «Немецкие писатели-трансвеститы»? К сожалению, после того, как одну сторону прижали железным занавесом, такая дискуссия уже невозможна.
Так сложилось, что за зрителями во время спектакля я люблю наблюдать не меньше, чем за самой постановкой, и потому могу с уверенностью сказать: все агрессивные реплики в поддержку грядущего запрета проистекают либо из осознанного лицемерия, либо из недостаточного понимания сути театрального организма. Театр — это ни в коем случае не зона комфорта и спокойствия, это раздражитель чудовищной, невероятной силы! Львиная доля публики на каждое из непечатных словечек всегда реагирует глупым хохотом; прежде всего начинают гоготать женщины среднего возраста (и старше), закомплексованные «ботаники», строгие мужчины в красивых деловых костюмах. Нецензурная лексика взламывает деликатный мирок, который некоторые приносят с собой на спектакль, подпитывают мягкостью кресла, трескотней с подругой и пирожными в буфете. Поэтому смех — это отзеркаленный в восприятии страх, не более того.
Страх — защитная реакция, и отторжение — тоже защитная реакция. В них нет ничего дурного, но — ровно до того момента, когда некоторые силы начинают на страхе и отторжении зарабатывать политические очки. Это грубейшее навязывание зоны комфорта (ака «стабильность») тем, кто в ней не нуждается, и там, где её быть не должно — совершенная, беспросветная шляпа. И в данном случае я затрудняюсь подобрать происходящему более литературный синоним.
Евгений Мельников
