— Ирина, при выступлении в красноярской филармонии несколько лет назад вы остались недовольны звуком в зале? Изменилось ли что-то сейчас? Как вы оцениваете техническую оснащенность зала? Вы выступали и в большом зале, и в малом. Что из этого лучше и для звучания, и для аудитории?
— Насколько я помню, мы тогда были самыми первыми, кто выступал в большом зале сразу после полной реконструкции, которая обошлась бюджету в какие-то несусветные деньги. Внешне всё выглядело грандиозно: стекло, металл и мрамор. Но когда мы вышли на сцену, то с ужасом поняли, что акустика (которая в концертном зале, вообще-то, это самое главное!), похоже, при этой реконструкции или очень пострадала, или никого не интересовала.
По акустике это был просто школьный спортзал. Когда наш барабанщик начал бить палочкой по барабану, раздалось долгое такое эхо, и при следующих ударах уже была полная звуковая каша. Мы были в ужасе: что делать? Переписывать всю программу? Убирать барабаны и за два часа срочно учить двадцать романсов под одну гитару?
Наверное, я никогда не забуду тот саундчек, после него пошла к себе в гримерку вся в слезах: мы с музыкантами на сцене практически так и не услышали друг друга. Конечно, люди, которые делали эту реконструкцию, потом развернули против меня целую кампанию в СМИ: мол, Богушевская не умеет петь живьём, и все проблемы у нее из-за этого. То, что у меня до этого прекрасно получалось петь живьём с симфоническим оркестром и в Кремле, и в Зале Чайковского, и в Светлановском зале Дома Музыки, и со своим коллективом в сотнях залов по всей стране и за рубежом, то, что я противник фонограммы и всю жизнь принципиально работаю живьём, — всё это их при этом совершенно не смущало.
Ну, у нас в Москве тоже есть чиновники, которые очень любят всё реконструировать за большие деньги, и моральные нормы у них тоже самые пластичные, так что меня эта история не удивила. А вот в зале потом что-то переделали, его как следует заглушили — и в прошлый наш приезд всё прошло отлично.
Посмотреть эту публикацию в InstagramПубликация от Ирина Богушевская (@ibogushevich) 26 Апр 2018 в 2:27 PDT
Вы не впервые в Красноярске. Замечаете ли вы какие-либо позитивные или негативные изменения и в городе? Может, есть что-то, что вам нравится или, наоборот, вызывает отторжение. Может, у вас есть места, которые вы успели посетить и которые вам больше всего понравились?
Я очень по-особенному отношусь к Красноярску: здесь живут люди, которые когда-то помогли мне с бюджетом на запись альбома «Нежные Вещи», а он потом перезапустил всю мою жизнь. Здесь живёт прекрасный Александр Рыжов, который много раз делал нам концерты — и в клубе «Че Гевара», и в Театре оперы и балета, и всё всегда было безупречно по организации.
И в прошлый приезд у нас тоже были чудесные организаторы, — так что с Красноярском у меня связаны только самые прекрасные воспоминания. Для меня это теплый и хлебосольный город, город с широкой душой. А уж рестораны у вас — это просто какой-то национальный сибирский спорт! Но, знаете, у нас в турах обычно такой график, что оценить успеваешь только аэропорт и дорогу до гостиницы — а потом до площадки. Всё-таки туризм и поездки по работе — это две совершенно разные вещи.
Что я безумно люблю — так это вид на Енисей из окон гостиницы. Однажды суровой зимой у меня в номере было очень жарко, и я долго не могла уснуть, но зато когда подошла к окну, увидела, как над рекой встают исполинские клубы пара, огромные, как небоскрёбы. Видна была вся мощь этих стихий — и города, который стоит в таком уникальном месте.
Ещё что очень заметно зимой — так это то, что дороги у вас белые, а не грязно-чёрные, как у нас — потому что никто, похоже, тоннами не сыплет реагенты. И когда видишь, что детей по тротуару везут на саночках, так изумляешься! Для меня это картинка из детства: чистый, белый город. Ну да, машины едут медленнее, никто не гоняет, разбрызгивая фонтаны слякоти... может, красноярцы зимой и ворчат на свои дорожные службы, но поверьте, у вас гораздо легче дышится.
Можете ли вы как-то «оценить» красноярскую публику? Она более приветливая или более скованная? Может, годами как-то меняется ответная реакция зала, чувствуете ли вы какие-то перемены?
Сибирская публика очень открытая и щедрая на эмоции, обожаю её! Может, именно в противовес суровой природе люди здесь такие горячие? Загадка! Но разгадывать её очень приятно — снова и снова.
Чего не хватает культуре (музыке, искусству, театру и т. д.) в регионах? Чем отличается культурная жизнь здесь в лучшую или в худшую сторону?
Не могу ответить на этот вопрос, его надо адресовать скорее тем, кто тут живёт, им видней.
Но в чем я абсолютно убеждена — так это в том, что талантов в регионах рождается ничуть не меньше! И ярчайший пример тому — ваш великий земляк Хворостовский. Боже, как же я его любила! Как плакала, когда узнала, что его всё-таки не спасли... огромная, незабываемая потеря.
Если бы вам предстояло на месяц остаться в Красноярске. Чем бы вы занялись и по чему бы скучали сильнее всего?
Ой, я бы с удовольствием! Сколько раз меня звали поехать посмотреть на ваши уникальные «Столбы», и никогда это не получалось из-за вечного цейтнота! Я бы пожила в Бобровом Логе, мне как раз отчаянно не хватает месяца-двух, чтобы спокойно написать книгу, которую я начала этим летом — о том, как пишутся песни и как прокачивать креативность.
Посмотреть эту публикацию в InstagramЧудесно. Волшебно. Тонко. Вовремя #иринабогушевская #знаки #всеклучшему
Публикация от Tatyana Bogacheva (@tatyanushka_11) 21 Апр 2018 в 7:40 PDT
Каждый вечер я заказывала бы сагудай! (который, кстати, впервые в жизни попробовала именно в Красноярске) Сходила бы к Рыжову в Цирк, повидалась бы с прекрасной Леной Черемных, погуляла бы по Енисею... На этом, пожалуй, остановлюсь, потому что ещё чуть-чуть — и мне захочется сдать обратный билет. И любимая семья меня точно не поймёт!
Концерт Ирины Богушевской состоится в Красноярске 2 октября. Он пройдет на площадке Малого концертного зала краевой Филармонии. Начало в 19:00.
Интернет-газета Newslab,
фотографии предоставлены организаторами