С разницей в пару недель посмотрел обе части «Уолл-стрит» Оливера Стоуна. Много, как говорится, думал.
Там у Стоуна жутко интересный выверт происходит. В обоих случаях формальный главный герой — такой молодой талантливый идеалист (Чарли Шин в первой серии, Шея ЛаБёф во второй), который радостно рвётся в бой в мире крупного бизнеса. Но потом, когда видит несколько примеров того, что здесь все друг друга едят совсем не в шутку, он резко понимает, что Так Нельзя, встаёт на сторону правого дела и совершает какой-нибудь правильный поступок. История, то есть, предельно прямолинейная — капитализм зло, человек человеку волк, надо поступать по совести. И всё это прямо в лоб высказано, совершенно без экивоков.
Но — в обоих случаях те люди, которые по идее должны олицетворять зло, выглядят намного приятнее, увереннее и просто круче положительных героев. В особенности Майкл Дуглас, чей беспринципный делец Гордон Гекко стал со времени выхода первого фильма таким олицетворением хваткого большого бизнеса. В обоих фильмах он реальный король — в первом Шин ещё более-менее на его фоне смотрится, а вот ЛаБёф во втором выглядит вообще смехотворно. Мне сложно понять, как можно в качестве главного положительного героя подсовывать зрителю чувака, которого на наших глазах очевидно и с этакой ленцой даже разводят, а он не только ни сном, ни духом, но ещё и счастливо полагает, что его большие дяди взяли в свою песочницу играть как равного.
Видимо, дело тут вот в чём — Стоун, с одной стороны, вроде бы хочет рассказать такую мотивационную историю о том, как поступать НАДО; но при этом сам чётко понимает, как оно бывает ОБЫЧНО. В этом плане особенно смешно выглядит короткое появление во втором фильме героя Шина — да, двадцать лет назад был молодой идеалист, а с тех пор придумал, как на своём идеализме сколотить миллионы и теперь вальяжно тусуется по приёмам с лоснящейся отъетой будкой и юной моделью в каждой руке. И копошение героя ЛаБёфа в таком контексте выглядит совсем уж нелепо — тем более что злодей Гекко оказывается в результате куда более цельной личностью, которую с собственного курса никак особо не сдвинула ни тюрьма, ни все эти досадные недоразумения с молодыми идеалистами.
Второй фильм, кстати, вообще в основном держится на Дугласе и всех людях старой школы — как бы правильная молодёжь там довольно невыносимая вся. Вот дочка Гекко — формально вроде второй главный герой, наравне с ЛаБёфом, а на деле даже не персонаж, а сюжетная функция, ей никакого наполнения не придумали, и умнице Кэри Маллиган только и остаётся, что вечно плаксивую рожицу корчить в каждой второй сцене. Или друган ЛаБёфа, тоже трейдер с Уолл-стрит — он вообще пустой, про него ни одного слова сказать нельзя. Такая вот ироничная ситуация выходит — старшее поколение (а сочиняло и делало фильм всё-таки оно), может, и хочет изо всех сил что-то хорошее про младшее сказать, а не получается никак. Видимо, говорить потому что особо нечего.
Сергей Мезенов
