Биографии постоянно не дают шанса воспринимать картины художника адекватно — богатый потомок старинного французского рода Тулуз-Лотрек всю жизнь пытался не быть «уродом»: в юности он с разницей в год поломал обе ноги и с тех пор перестал расти. 152 сантиметра, трость, печаль, нелюбовь, одиночество, замедленность и несвобода движений. Все это понятно: при жизни Анри де Тулуз-Лотрека клеймили как карлика. Хуже только то, что теперь его творчество постоянно рассматривают как попытку преодолеть низкий рост, шепелявость и отторжение всех вокруг, от случайных прохожих до родителей, которые даже запрещали подписываться своей знатной фамилией. На афише — фотография коротышки в шляпе; первые зрители рассказывают друг другу о длине его ног. Но вообще «Париж, Париж» на втором уровне светелки КМЦ — это не более и не менее чем просто выставка плакатов, которыми Лотрек когда-то взорвал Монмартр, — рекламный шок, застывшее кино рубежа веков, застывшая карандашная музыка.
40 литографий из частных коллекций, развешанных, кажется, не по хронологии их создания (год изготовления не указан) и уж точно не по хронологии печати (год не указан тоже). О производстве немного рассказывает куратор: все литографии коллекционные (то есть не распечатанные вчера постеры), по-настоящему ценный — портрет Тристана Бернара в очень старой книге под стеклом, ещё ценные литографии из серии «Они» (про женщин из публичных домов), напечатанные с согласия держателей авторского права (издателя и матери). Несколько литографий, заметно меньшего размера и заметно отличающихся цветами, сделаны гораздо позже, книжной печатью, для альбома, поэтому их размеры не соответствуют оригинальным, и красные, желтые краски стали гораздо ярче, чем это было возможно в конце девятнадцатого века (велогонщики «Цепь Симпсона» или афиша «Утро. У подножия гильотины»). Есть две афиши, сделанные на основе литографий Лотрека — в том числе «Большая ложа» используется для иллюстрирования выставки 1964 года в Каннах, по словам куратора, это чисто коллекционные вещи, имеющие к Лотреку косвенное отношение.
Все литографии в целом (легко забыть, что все это было не только нарисовано, но и отпечатано) очень похожи на просто графические или даже живописные работы. Отличает, разве что, очень выборочное использование цвета, но от этого он еще больше приобретает значение. Малевич в своем манифесте писал, что если некоторые работы лишить цветов, смысл не потеряется (и это, в общем, огромный недостаток картин и художников), в случае с Лотреком каждый штрих иглы важен — иначе как объяснить, что пишущий крупными линиями, схватывающий движения иногда буквально двумя-тремя чертами художник вдруг останавливает внимание на каком-нибудь пятне или точке. Это, например, что-то желтое (губка, мочалка) у «Женщины с тазом»; отверстие в перчатке у «пассажирки из 54-ой»; герб на тарелке («Королева радости»); вдруг появившееся зеленое лицо у человека на плакате «Цыганка» и так далее. Художник всегда больше интересовался не общими смыслами мироздания, а частными характеристиками моделей, и если импрессионисты, к которым постоянно Лотрека причисляют, изучали свои впечатления, то он пытался понять излучаемые впечатления других.
В этом смысле самое интересное у Лотрека — исследование женщин. На выставке есть несколько почти акварельных работ — поясные портреты. Еще изображения потрясающей артистки, преображающейся во время выступления, уставшей клоунессы, сидящей, подобно мужчине, с широко раздвинутыми ногами — в то время клоун как профессия было делом мужским. И самая удивительная литография выставки — из серии «Они»: «Женщина в постели», издалека кажется, будто обе женщины стоят, причем та, что оказывается все-таки в постели, расправляет белые крылья (подушки), выпрямив руки сфинкса.
Почти все литографии — образцы рекламы, дающие проникнуть под юбки Парижа конца девятнадцатого века, действительно приносящие деньги тем, кто их заказал, прообразы современных афиш — в то время плакаты развешивали на конные экипажи, но, в первую очередь, произведения искусства. Где вы видели такую концептуальную рекламу, чтобы главный и единственный персонаж, о котором рассказывается, был нарисован только со спины. Мужчина в шляпе, полностью черный, руки в карманах, видно шею, и полоску волос. И мы уже хотим узнать о нем все.
