Красноярская биеннале — это не только предметы внутри музея, но и обновление пространства вокруг него. Сегодня про объекты, которые можно потрогать, не покупая билета.
«Почти антиподы», автор Рэйчел Оуэнс
Паблик-арт, созданный американской художницей, представляет собой конструкцию возле КМЦ, обращенную к Енисею: три скамейки, которые венчают динамики, установлены на возвышении и покрыты золотой краской. Замысел заключается в культурном обмене между Красноярском и Бруклином — сначала жителям двух городов задавался вопрос «Что ты видишь?», затем ответы были перемонтированы и переведены (переозвучены для понимания). Идентичная трибуна установлена в Бруклине (или скоро появится), и теперь, если сесть на скамейку, можно услышать, что видят перед собой люди на другой стороне планеты.
Узнать, что на самом деле видят люди — это даже лучше, чем изучить google maps, поскольку дело не заканчивается четырьмя сторонами и асфальтом под ногой, дело, конечно, в постижении другого мира — и это действительно важная идея, позволяющая в прямом смысле немного возвыситься и сильно отрешиться. Правда, только знание, о чем «Антиподы», помогает включиться в звуки, иначе все те минуты, которые проводишь рядом, слышишь непонятный шорох и повторяющиеся слова, лишь доказывающие, что люди видят перед собой кашу из кусков улицы. Выбрана интересная форма для включения произведения в пространство — позолота создает эффект искусственного пластика, поэтому сесть не хочется, а хочется постоять в сторонке, лишь бы не нарушить композицию умерщвленных колонок. Наверное, это лучшее место, куда могли поставить эти золотые скамейки — относительно тихий уголок, позволяющий вслушиваться в гул незнакомого города, вылетать из пространства своего или проживать в окружении звуков, которые криками звучат, словно за углом, и становятся частью места — тоже ведь способ вживления чужого шума.
«От винта», автор Василий Слонов
К одной из стен КМЦ прикручено инвалидное кресло с сидящим на нем человеком, который держит в руках (и вот-вот запустит в небо) самолет. Сам художник считает, что «только инвалиды, будучи ограничены в физических возможностях, способны по-настоящему любить пространство и понимать, что оно значит для нас».
Почти всегда, изучая произведение искусства, хочется найти идеальную точку, с которой на него нужно смотреть — здесь, кажется, единственная верная точка — в шаге от таблички с описанием. Тридцать сантиметров между лицом и красной стрелкой, указывающей вверх, поднимаешь голову, и строго вертикальная линия стены становится горизонтальной, слияние крутизны и горизонта воспринимается одновременно, именно тогда ощущается, что вот-вот не только самолет, но и человек полетит, и, абсурдно, будто фигура, сидящая на кресле там, наверху, создана для полета. А вообще инсталляция вступает в диалог с надписью «даль» шрифтом Брайля на лицевой стене музея: слепые не могли увидеть, зрячие — прочитать, здесь — инвалиды не летают, а все остальные и так неплохо осваивают окружающее пространство.
«Одень матрешку», акция ярн-бомбинга
Вязальщицы Красноярска «одели» памятник «Родина-мать» (Василий Слонов) в шерстяную одежду с узором «бабушкин квадрат» (32 килограмма или 75000 метров пряжи, 2 недели работы).
«Родина-мать» была установлена в 2010 году, за это время активно заржавела, поменяв стальной на рыжий, но от этого изначального смысла не потеряла: это обыкновенная матрешка (Слонов объясняет форму тем, что слово «матрешка» произошло от «Матрёна», а в его основе «mater», что значит «мать»), точнее, как будто заготовка для дальнейшей работы, которая никогда не будет сделана. Родина олицетворяет воспроизведение поколений (будто снимает верхние слои от большого к малому), выглядит как стереотип, поэтому кажется понятной и безликой, при этом конструкция из железных кусков делает ее одинаковой со всем сторон, безликой и жесткой. Именно эти последние качества принято преодолевать ярн-бомбингом (yarn — пряжа, бомбинг — нелегальное рисование граффити на стенах). С 2005 года, когда Магда Сейег впервые обвязала двери своего магазина, а потом автобус в Мехико и оружие памятника в Малайзии, движение набрало популярность, и, кроме достопримечательностей («Атакующий бык» на Уолт-стрит), обвязывают все подряд: велосипеды, скамейки, деревья, поезда. Это делает пространство города уютным и теплым, как будто шерсть на предметах действительно может греть прохожих. «Родина-мать» стала безнадежно, даже обреченно мягкой, как и подобает матери, и от этого лишилась своей жесткой внутренности, которая лишь при прикосновении остается — сквозь дырки узора — ржавчиной на руках. То есть это не просто одевание или раздевание, это изменение смысла на противоположный. Главное среди прочего — то, что теперь она почему-то имеет лицо. Универсальная всесторонность, отсутствие необходимости разгадывать ее «позу» превратилось в одомашненный образ женщины с желтой косой, на которую накинули домашний халат и которую теперь обязательно нужно потрогать — мало ли, может и правда ласково согреет. При этом, когда с родины снимут одежду, окажется, что не смысл поменялся, а раскрылась другая сторона «матери», жесткий характер которой стал более мягким.
В общем, первая акция арн-бомбинга в Красноярске может считаться действительно состоявшейся.
Олеся Позднякова,
фото Алины Ковригиной
