Забавы для дебилов — Но в них не всё уныло! В машине разум спит, Хоть создан из числа и силы. Она, как вдохновенье, Рождает стих и прозу, И в чуде откровенья Творит без мысли грозу. Не музой вдохновлённой, А кодом управляема, Она — умом влюблённым В сеть знаний вовлекаема. Сквозь тьму данных и знаков Идёт она, как путник смелый, И в каждом новом шаге Творит свой мир несмелый. Но помни, человек: Машина — лишь орудье. Она не даст навек Ни сердца, ни раздумья. Так пусть же разум наш С ней дружбу водит честно, Чтоб в век машин и фраз Не стало жизни тесно.
Что вижу — то пою. И вижу: в углу — человек. Не в лохмотьях, не в грязи, не в пыли, а в стыде. Стыд — как плащ, как панцирь, как щит из стекла — имя своё он стереть не смог, но скрыл. На бумаге — в анкете, в письме, в ведомости — где надо подпись поставить чётко, ясно, смело — он черкал: «.» Точка. Не Иван, не Аркадий, не Лёва — точка. Как будто его вовсе нет на свете. Как будто он — пробел между строк судьбы. — Почему? — спросил я, в упор глядя в глаза. — Да что ж ты, брат, стыдишься своего имени? Может, оно не звонкое, не из стали, а, скажем, Федосья или Макар? Ну и что ж! Пусть будет Федосья-Макар — главное — ты! А не буквы в паспорте! Он молчал. Щёки — красные, как закат над заводом. Потом вдруг — рванул из кармана листок, и — громко, на весь коридор: — Я — Владимир!.. И точка упала ему на ладонь — маленькая, чёрная, как слеза. Теперь он не точка. Теперь он — Владимир. И имя его поётся в моих стихах, как гвоздь, как молот, как марш вперёд! Что вижу — то пою. И вижу: человек встал во весь рост — без точек, без масок, без теней. Имя — не позор, а знамя! Бери своё знамя — и в бой!
Ну, бабулька с бегемотом была шедевром. Песня про водителя ассенизаторской машины в разных стилях тоже ничего. В музыке то прогресс ещё круче. Ваганыч не даст соврать. Сора 2 - уже устаревшая на сегодня сеть. Нейросети они такие. Если прошло больше недели - значит уже появилось что-то более совершенное. А цифровые помои пускай школьники смотрят. У них на это есть время.
Заслушаться можно!
Но в них не всё уныло!
В машине разум спит,
Хоть создан из числа и силы.
Она, как вдохновенье,
Рождает стих и прозу,
И в чуде откровенья
Творит без мысли грозу.
Не музой вдохновлённой,
А кодом управляема,
Она — умом влюблённым
В сеть знаний вовлекаема.
Сквозь тьму данных и знаков
Идёт она, как путник смелый,
И в каждом новом шаге
Творит свой мир несмелый.
Но помни, человек:
Машина — лишь орудье.
Она не даст навек
Ни сердца, ни раздумья.
Так пусть же разум наш
С ней дружбу водит честно,
Чтоб в век машин и фраз
Не стало жизни тесно.
И вижу:
в углу —
человек.
Не в лохмотьях,
не в грязи,
не в пыли,
а в стыде.
Стыд —
как плащ,
как панцирь,
как щит из стекла —
имя своё
он стереть не смог,
но скрыл.
На бумаге —
в анкете,
в письме,
в ведомости —
где надо
подпись
поставить чётко,
ясно,
смело —
он черкал:
«.»
Точка.
Не Иван,
не Аркадий,
не Лёва —
точка.
Как будто
его
вовсе нет на свете.
Как будто
он —
пробел
между строк судьбы.
— Почему? —
спросил я,
в упор глядя в глаза.
— Да что ж ты,
брат,
стыдишься
своего имени?
Может,
оно
не звонкое,
не из стали,
а, скажем,
Федосья
или
Макар?
Ну и что ж!
Пусть будет
Федосья-Макар —
главное —
ты!
А не буквы в паспорте!
Он молчал.
Щёки —
красные,
как закат над заводом.
Потом вдруг —
рванул
из кармана листок,
и —
громко,
на весь коридор:
— Я —
Владимир!..
И точка
упала
ему на ладонь —
маленькая,
чёрная,
как слеза.
Теперь он
не точка.
Теперь он —
Владимир.
И имя его
поётся
в моих стихах,
как гвоздь,
как молот,
как марш
вперёд!
Что вижу — то пою.
И вижу:
человек
встал во весь рост —
без точек,
без масок,
без теней.
Имя —
не позор,
а знамя!
Бери своё знамя —
и в бой!
Которое создала нейросеть.
По данному стихотворению.
Песня про водителя ассенизаторской машины в разных стилях тоже ничего.
В музыке то прогресс ещё круче. Ваганыч не даст соврать.
Сора 2 - уже устаревшая на сегодня сеть. Нейросети они такие.
Если прошло больше недели - значит уже появилось что-то более совершенное.
А цифровые помои пускай школьники смотрят. У них на это есть время.