Новый сезон в Красноярской краевой филармонии начался со стратегических кадровых перемен — на пост ее генерального директора пришла Ирина Прокопенко. Опытный топ-менеджер с высшим музыкальным образованием, человек, когда-то с нуля создававший исполнительную дирекцию Фонда Михаила Прохорова.
Сейчас команда фонда работает как отлаженный механизм. А у Прокопенко задача еще более сложная — привести в порядок структуру управления крупной творческой организации. Фактически — создать ее заново.
С чего планируете начать, Ирина Львовна? Хозяйство вам досталось, откровенно говоря, хлопотное, с ворохом застарелых проблем...
Во всяком случае, не с репрессий, головы никому рубить не буду. (Улыбается.) И дело не только в элементарной гуманности — рьяные кадровые чистки в культурной сфере просто неэффективны. Где я возьму квалифицированных специалистов? Их мало, а хорошо обученные профессионалы на нашу небольшую зарплату не пойдут. Поэтому я для себя решила — каковы бы ни были просчеты и ошибки в прежней структуре управления филармонией, для меня они значения не имеют.
Начинаю с чистого листа. Но прикрывать собой все бреши не собираюсь, один в поле не воин. Я предложила коллективу определенный подход и технологии к формированию управленческих механизмов, свой опыт. Если это будет воспринято, появится команда единомышленников — готова отдавать общему делу все силы и знания. Если нет — всегда найду где себя реализовать.
И как, есть отклик?
Есть взаимный интерес, что уже хорошо. Пока что мы на начальном этапе, занимаемся сбором и анализом информации. Менять придется очень многое — фирменный стиль, вид и содержание сайта, облик афиш, способы взаимодействия с аудиторией. Кто наши слушатели — вот основной вопрос. Непонятно, какого они пола, возраста, профессий, каковы их запросы, покупательская способность. Этим исследованием должен заняться отдел маркетинга. Но он полностью вакантен, в нем нет ни одного специалиста, и пока главный маркетолог здесь я. Так что работы еще предстоит очень и очень много...
Все коллективы видят себя в структуре филармонии? Некоторые вошли в нее совсем недавно и не очень охотно...
Видят. Потому что прекрасно понимают серьезность филармонического статуса в профессиональных кругах.
В чем вообще, на ваш взгляд, главная функция современной филармонии?
Я не думаю, что она кардинально изменилась со временем. Но, безусловно, изменился контекст, в котором приходится сейчас осуществлять деятельность. Наша неизменная отраслевая задача — в позиционировании высочайших стандартов академического исполнительского искусства. Причем не только на территории своего региона, но и по всей России и за ее пределами. Так было всегда. Необходимо также привлекать на свои площадки исполнителей самого высокого класса.
А что действительно изменилось в деятельности филармонии — это идеологические задачи, они стали более масштабными. Не столько просвещение и воспитание любителей искусства, сколько формирование устойчивой гармоничной среды и структуры свободного времени человека, где доля культурного досуга растет, — и это сознательный выбор современного человека. Чем выше его культурные компетенции, тем легче он встраивается в профессиональную и социальную среду, преодолевает кризисы, тем он более конкурентоспособен на рынке труда.
И еще такое понимание миссии современной филармонии подразумевает определенную системность в работе организации и отношение к ней с точки зрения социального заказа. В данном контексте не пристало филармонии бегать с «пожарным шлангом», выполняя срочные и спонтанные поручения. Это не «сельский клуб» и не агитбригада художественной самодеятельности, хотя и к последним необходимо проявлять должное профессиональное уважение.
Я понимаю, что вы утрируете, но наверняка найдется немало желающих упрекнуть вас в невнимании к социальному заказу...
Пусть упрекают. (Смеется.) Никогда не испытывала пиетета перед должностями. И поверьте — это не самомнение. Вот вы упомянули социальный заказ. Мы его выполняем, но по-своему.
Каким образом?
ак я уже сказала — через позиционирование высокого искусства. А также через формирование среды слушателей и влияние на их представления о досуге. Это и есть наша деятельность на благо социума. Но нужно при этом понимать, что академические коллективы реализуют себя в искусстве, а там действуют другие законы. Необходимо быть встроенными в профессиональную среду — это позволяет увидеть, на каком уровне находится коллектив, какой у него потенциал. Составляющих много — умение выстраивать репертуарную политику, очень тщательный отбор, с кем играть... Это система, случайностей здесь быть не должно.
Кстати, кто будет определять репертуар филармонии?
Художественные руководители коллективов, директор вообще не должен в это вмешиваться. Я не со всеми еще успела толком познакомиться. Но уже сейчас могу сказать, что руководители двух наших самых крупных оркестров — симфонического и русских народных инструментов — абсолютно на своем месте. Это Марк Львович Кадин и Анатолий Юрьевич Бардин. Красноярску с ними очень повезло.
Понимаете, мы все здесь обслуживаем профессиональное искусство, и у каждого своя линейка роста. Я должна расти в управлении, в создании условий для творчества других. А наши коллективы — в самом творчестве, административные заботы не должны им мешать. Я сознательно их от этого ограждаю.
А что, возникла необходимость в заслоне?
Нет, просто это моя управленческая позиция. Каждый должен выполнять свою функцию. Управленцы — эффективно выстраивать менеджмент и администрирование, экономику процесса, а творцы — развивать и реализовывать творческий потенциал, это и обеспечит качество работы организации культуры и искусства.
Вам ближе терапевтические методы управления, а не хирургические?
Я же все-таки с людьми работаю и в тонкой сфере искусства, которая не гаечным ключом открывается, а скрипичным... Да, возможно, что в прежней системе управления было много неэффективного. Но понятно, что сразу ничего не изменится, нужно время и терпение. Все, что живо, способно перестраиваться и развиваться, обязательно сохранится.
Как вы считаете, есть ли в филармонической структуре какие-то пробелы? Возможно, в ней не хватает некоторых музыкальных форм?
Я убеждена, что филармония не должна закрывать всю палитру стилевого разнообразия академического исполнительского искусства. Если здесь сложится какой-то коллектив и выдержит высокий профессиональный стандарт — он сможет остаться в филармонии. Но сейчас она больше напоминает теремок искусств. И вопрос — что со всем этим делать? Коллективы совершенно неравноценны по своему творческому потенциалу. Нет, я не оцениваю, в чем они хуже или лучше друг друга, — такие сравнения неуместны. Но кто-то соответствует филармоническому статусу, и самое лучшее для него — жить и развиваться в лоне филармонии. А кто-то попал сюда по ошибке — сам находится в ложном положении и других путает. Все творческие силы должны найти свою нишу.
В таком случае насколько уместны в организме филармонии такие формы, как литературный театр?
На провокационные вопросы не отвечаю. (Улыбается.) И не хочу никого обижать. Думаю, в филармонии может быть представлена любая стилевая разновидность. А ее присутствие определяется профессиональным статусом, качеством программ и пониманием коллективом собственной миссии — что он здесь делает и для кого работает.
А кого из приезжих исполнителей вы не хотели бы принимать на своей площадке?
Русский шансон — не люблю. И вообще большая часть российской эстрады рассчитана на дешевый вкус. Поэтому, будь такая возможность, я чаще приглашала бы зарубежных артистов. Скажем, гастролирует Род Стюарт в Москве — почему бы ему не доехать до Красноярска? (Улыбается.) Ничего не имею против многих рок-музыкантов — у нас могли бы выступать Гарик Сукачев или Юрий Шевчук.
О собственных фестивалях уже думали?
азумеется. И здесь тоже очень важно понять, сколько фестивалей нам нужно и каких. Я считаю, что пусть лучше у нас будет два-три статусных фестиваля или конкурса, с высоким рейтингом в кругах российских исполнителей, а то и в международном контексте, чем двадцать никому не известных домашних фестивальчиков. Собственно, и средств на это нет. В ближайших планах — возродить конкурс дирижеров оркестров русских народных инструментов, который несколько лет проходил в Красноярске. Вот такие конкурсы, на мой взгляд, филармонии просто необходимы — они укрепляют ее профессиональный статус. И мне непонятно, почему эта замечательная традиция когда-то прервалась.
Елена Коновалова, «Вечерний Красноярск» № 37 (278)
