Про абаканского художника и режиссера Сергея Иванникова коллеги-кукольники говорят, что он умеет сделать сказку. Яркую, захватывающую – на его постановках интересно как детям, так и взрослым.

И даже неудачная пьеса не может испортить впечатление от его работы. На открытие очередного сезона в Красноярском театре кукол режиссер поставил сказку «Гадкий утенок» по пьесе Владимира Синакевича «Дикий». Странно, что театр вновь обращается к этому автору, – прошлогодняя постановка по его пьесе «Соловей и император» стала явным провалом, на краевом фестивале «Театральная столица» критики разгромили еe в пух и прах. Впрочем, в «Гадком утенке» от оригинала осталось не больше половины…

Однако, Сергей, не постеснялись вы с автором!

Если честно, я вообще не очень хотел браться за эту пьесу – руководство театра настояло. «Дикому» уже лет двадцать, и когда-то он действительно был востребован – ставили по всем театрам. Но сейчас время другое, и эта пьеса его запросам уже не отвечает. Особенно пришлось сократить второе действие – там слишком много пустой говорильни. Четырехлетним малышам эта сказка непонятна, спектакль для детей постарше.

Не гадкий утенок

Адаптировали к нашему времени?

Сама тема здесь вечная – пьеса же написана по мотивам сказки Андерсена. Но сколько я прежде ни видел «Гадкого утенка», театры шли одним путем: непременно под классическую музыку, все очень серьезно, даже драматично. Предпочел уйти от штампов, сделать веселое шоу (чему во многом способствует музыкальное оформление Александра Хромова: герои сказки лихо выплясывают под заводной фолк-панк! – Е. К.). Да и сам Гадкий утенок – он почему-то всегда такой забитый, несчастный. Захотелось придать ему какой-то другой характер: он озорничает, дразнит утку-испанку, заступается за маму, щиплет задиру-петуха – иначе бы его просто заклевали на птичьем дворе!

Кукольное шоу вам не в новинку? Помнится, в одном театре вы даже показывали настоящее цирковое представление!

Да, я ставил в Иркутске марионеточный «Цирк Шардам» по Хармсу. К этой пьесе обращаются очень редко, что неудивительно – хорошие конструкторы-кукольники у нас дефицит, а без них такую махину не поднять, слишком много тонкой работы в изготовлении кукол. Мне повезло – тогда еще был жив замечательный мастер Сережа Огулов, потом он погиб…

В кукольном театре вообще можно поставить все, что угодно – и оперу, и балет. Главное, как это придумать. Мы с Женей Ибрагимовым (главный режиссер абаканского театра кукол «Сказка». – Е. К.) однажды поставили гоголевских «Игроков» – казалось бы, какие там куклы? Но Женя предложил очень интересное решение. Сначала зрители видят маленький стол с зеленым сукном для игры в карты, за ним сидят маленькие куколки. Потом – хоп! – стол уже больше, и куклы тоже. А потом вообще появляется огромный трехметровый стол, и видны только большие руки в манжетах, тасующие карты.

Классика – вариант беспроигрышный

И все-таки кукольному театру нужна своя драматургия или можно использовать любой материал?

Сложный вопрос. В нашем театре сейчас действительно некий вакуум драматургии. Иногда читаю пьесу и удивляюсь: уже столько лет проработал в театре и не понимаю, как это можно поставить! Текст совершенно ни о чем – может, автор ни разу не был в театре кукол и пишет просто так, «от фонаря»? Я очень люблю работать с красноярским драматургом Сашей Хромовым, ставил его пьесу «Сказки для дядюшки Римуса» – вот это современный материал! И на будущее у нас есть пара совместных проектов. Но такие авторы, к сожалению, редкость. К Новому году, помню, штук двадцать пьес перелопатил – ну абсолютно неинтересно. В подобных случаях, считаю, нужно брать классику и делать инсценировку, искать, как это можно поставить – вариант беспроигрышный.

Кстати, за инсценировки часто беретесь?

У меня не очень хорошо это получается. (Улыбается.) Вот подправить что–то, переделать под свое решение, свою систему кукол – обычное дело. Впрочем, как, наверное, для всякого режиссера.

А судьи кто?

Все–таки, вы больше режиссер или художник?

Как у художника у меня спектаклей все же побольше, около сорока. В режиссуре – наверное, вполовину меньше. В Абакане я главный художник театра, работаю там третий год – Ибрагимов пригласил меня после «Игроков». И я очень рад, что так сложилось – мне очень интересен его стиль работы, уклон на планшетную куклу, у него есть чему поучиться. А на выездах обычно приходится и режиссурой заниматься, и эскизы рисовать…

…а по образованию вы вообще архитектор. По специальности поработать довелось?

Нет, почему–то не получилось, хотя я всерьез готовился стать архитектором – у нас в институте была отличная школа графики и живописи. И до сих пор люблю клеить макеты. Правда, в школе я учился плохо, в десятом классе у меня за первое полугодие было семь двоек! (Смеется.) Зато в художественной школе занимался с удовольствием, всегда любил рисовать. Вообще, считаю, каждый должен заниматься тем, что ему по душе. Сын у меня еще в шестом классе заявил – хочу стать судьей. Ну, судьей, так судьей – мало ли кто в детстве, о чем мечтает? А он сейчас учится на юридическом факультете…

Однако же вас с архитектуры забросило к куклам…

А я и не жалею! (Улыбается) Архитектура очень многое дает – например, в ощущении пространства сцены. Так что, все было неслучайно. В театр кукол я ходил с детства, мы как раз жили неподалеку от него. С куклами – нет, не играл. А с разными предметами любил повозиться: бывало, найду забавную ветку или коряжку и представляю ее в каком–нибудь образе. Перед армией поработал бутафором в Новосибирском театре кукол. И сейчас иногда кукол сам делаю – если приспичит, или сроки поджимают. Куклу можно сделать из чего угодно – из кожи, картона, папье–маше, из поролона, – нужно только знать, почему ты выбираешь именно этот материал. Я сам могу что–то слепить или вырезать. Осталось только научиться шить на машинке, для полного универсализма.

«Театр на свои деньги – утопия»

А с каких кукол вы начинали как художник?

С тростевых, мой первый спектакль – «Носорог и жираф» в 1984 году в Новосибирске. После я уехал в Тамбов главным художником. Спустя четыре года вернулся и какое–то время болтался без работы – приходилось даже окна красить, чтобы хоть как–то прокормиться. А потом у нас появился свой камерный театр марионеток.

Почему именно марионеток?

Наше помещение не предоставляло других возможностей. Перестроили два класса в спортивной школе, сделали амфитеатрик, ширму – именно на этих кукол, показать другие спектакли высота не позволяла. Но вообще–то я между куклами различий не делаю, всех люблю. Главное, попасть в тему – где–то марионетка уместнее, где–то планшетная или петрушка. Когда мы позже переместились под крышу театра Сергея Николаевича Афанасьева, мы играли дневные спектакли, а его актеры вечерние. Но случались и совместные проекты. Я ставил спектакль по повести Джеймса Тербера «Волшебный лес», так там у нас были и марионетки, и маски, и афанасьевские актеры участвовали. Жаль, что пришлось с этим завязать… Хотя мои ребята и сейчас не прочь собраться. Но я не готов – на собственные деньги театр содержать практически нереально.

Судя по вашим спектаклям в Красноярске, вы предпочитаете ставить для детей?

Скорее, мои постановки для семейного просмотра – я сознательно к этому стремлюсь. Ставил здесь «Мирабель» и «Курочку Рябу» – это не совсем детские спектакли. Вообще не каждый кукольный режиссер может ставить серьезную драматургию – и наоборот. Это нормально, каждый мастер – в чем–то одном, универсалов у нас наперечет. У Ибрагимова тяга к чему–то философскому, для подростков и взрослых. Я очень люблю сказки, с удовольствием их ставлю.

Не сюсюкать!

В таком случае, на каком языке в театре сегодня нужно разговаривать с детьми, чтобы это их захватывало?

По–взрослому, на равных – дети иной раз лучше нас понимают какие–то серьезные вещи. И ни в коем случае ни сюсюкать! Когда с ребенком пытаешься заигрывать, он тебе просто не верит. А в самих спектаклях не нужно опасаться рисковать, экспериментировать. Думаю, зритель примет все, если это сделано вкусно и интересно. Увлекся какой–то темой, идеей – обязательно нужно воплощать, не боясь провала.

Сергей, а у вас есть мечта о каком-нибудь спектакле?

Давно уже хочу поставить «Золушку». Эскизы готовы, есть постановочное решение, даже музыку подобрал – предполагается, что спектакль будет без слов. Очень сложная механика, куколки–статуэтки должны ходить по столу. Осталось только определиться с местом постановки.

Елена Коновалова