По приглашению агентства «Музыкальный город» Петр Мамонов представил в Красноярске свой последний моноспектакль «Мыши + Зелененький». Некоторые зрители пришли на него явно под впечатлением фильма «Остров», где Мамонов сыграл главную роль. Но их ожидания не оправдались.
Никаких проповедей и рассуждений о смысле бытия – артист показал сценическую версию песен из двух своих последних альбомов «Мыши» и «Зелененький». Каждая из которых – маленький пластический перфоманс. Где Мамонов признавался, что он «уехал бы в Вайоминг, но это был бы не Мамонинг». Делился своими наивными сожалениями, что «целую ночь то спишь, то не спишь». Советовал все отдать, потому что «за нами идет поколение, которое все сметет». Мечтал, чтобы кто-нибудь в него «вмонтировал маленькую видеокамеру, понаблюдал бы за внутренней жизнью…». И все в этом духе.
Свои странные, смесь абсурда и стеба, монологи одинокий человек на пустой сцене произносил под запись монотонного бренчания гитары в меняющих окраску лучах света. И все это с прыжками, конвульсиями, кривляниями и душераздирающими выкриками. В первые минуты зал замер в оцепенении. Спустя некоторое время раздались смешки – отдельные перфомансы Мамонова, сопровождаемые провокационными ужимками, выглядели весьма комично. Не обошлось без пьяных выкриков: «Петя, давай!» Но юмор оценили не все – часть публики ушла, не выдержав часового откровения юродивого отечественной рок-сцены.
Однако никакого надувательства. Петра Мамонова еще в бытность его группы «Звуки Му» весьма метко прозвали «русской народной галлюцинацией». Ничего не изменилось – на сцене сегодня все тот же человек. Постаревший внешне, но со столь же бешеной энергетикой, как и прежде. Его спектакль – прямая ассоциация с бредом сумасшедшего, наркотическими и алкогольными глюками, завораживающим шаманством – и пронзительной исповедью одиночества, в которой все нервы обнажены до предела. Он не играет – говорит то, что у него на душе, здесь и сейчас. А мыши, давшие название альбому и спектаклю, – мысли в голове. Каждого из нас. Воспринимать это всерьез невозможно – да и как уловить смысл в потоке сознания, где сон мешается с явью, а глубинные страхи – с убийственной самоиронией? Однако откровения Мамонова, хочется это признавать или нет, невольно вытягивают из памяти какие-то личные ассоциации. Кстати, как и спектакли Евгения Гришковца – параллели с ним возникали не раз во время странного мамоновского действа. Но впечатление от второго – куда болезненнее. Промывка мозгов не для слабонервных.
Елена Коновалова, "Вечерний Красноярск"
фото Андрея Петрова
