Westdeutscher Rundfunk / Arte, 2003 год.
Загаженный лифт. Допотопные утюги. Агузарова. Детки в синих галстуках поют пронзительными тонкими голосами «Славься наш родной ЦК!» (Я умер от умиления!). Какие-то лозунги на улицах. Награждения и парады. «Дорогой товарищ» Хоннекер. Ого – а это Горбачев или мне мерещится? Пропавшие сбережения, превратившиеся в прах результаты долгих лет упорного социалистического труда. Пустые прилавки. Милицейские бобики… Алё, чьё это прошлое?
Фабула проста и затейлива одновременно. Для своей задумки – рассказать об определенном периоде истории – Вольфганг Беккер (он и режиссер, и сценарист) выбрал самый действенный прием: одна история в другой. В центре – история частная, локальная, но её детали для зрителя легко и ненавязчиво выстраиваются в историю общую, масштабную, в главную историю, ради которой все и затевалось.
В центре – ударница социалистического труда, мать двоих детей. Глубоко и самозабвенно влюбленная в существующий политический строй гражданка ГДР впала в кому как раз накануне падения Берлинской стены. Граждане капиталистической и социалистической Германий сливались в экстазе, «дорогой товарищ» Хоннекер ушел в отставку, пустые прилавки превращались в изобилующие деликатесами супермаркеты, территорию аскетичного социализма наводнили кока-кола, гамбургеры и другие атрибуты «враждебного» мира, а женщина все спала, счастливая в своем неведении. Очнулась она через 8 месяцев уже в новом мире.
В центре – её сын Алекс, которому врачи объяснили, что мама слаба, и любые волнения ей категорически противопоказаны, после чего он решился любыми путями уберечь мать от потрясений, неизбежных в новом мире. Он просто решил не показывать ей этого мира. Воскресил «безвременно скончавшуюся Германскую демократическую республику в одной отдельно взятой комнате». С достойным зависти упорством подделывал еду, новости, вид из окна, по сути, он подделал ей последние месяцы жизни. (В связи с чем любимая тема критиков: считать это положительной «ложью во спасение» или вспомнить, что «благими намерениями» известно куда дорога выстлана?). Парень придумал для матери новый мир, создал счастливую утопию, и хоть его подруга пыталась рассказать правду, по фильму выходит, что план удался: мать прожила счастливо в отретушированном Алексом мире и умерла, так и не узнав, как все обстояло на самом деле.
Пока нам рассказывают эту трогательную историю сыновней любви, попутно мы узнаем ещё одну: что было до, во время и после падения Берлинской стены. Они, оказывается, пели наши русские песенки! Пересечения германской и российской реальностей впечатляют. Для меня лично моменты узнавания оказались подернуты двумя оттенками удивления: «Надо же, у нас было так же!» - и - «Надо же, у них было так же, как у нас!». Картина в Германии стала бестселлером, за месяц проката её посмотрели 12 миллионов германцев, и как венец национального признания – «Гуд бай, Ленин!» удостоился восьми (по другим данным – девяти) премий «Лола» (германского аналога «Оскара»). В связи с таким успехом на родине можно говорить о том, что переломный момент отражен не только удачно, но и достоверно. Так что «Гуд бай, Ленин!» – почти что официальная версия на тему «как это было». Впору рекомендовать в качестве приложения к учебникам истории. А лучше «вместо»: куда интереснее!
Фильм длинный, немецкий немного раздражает, это не комедия, а трагикомедия, и все же я досмотрел его до конца, не делая над собой никаких усилий. Потому что (не в порядке очередности, а так): хорошая музыка (композитор Янн Тирсен («Амели»)), хороший сценарий, множество второстепенных деталей, на которые режиссер – умница – не пожалел времени и сил. Это смешные, трогательные, красивые моменты, от отсутствия которых содержание не пострадало бы, но наличие их в корне меняет характер повествования, делает фильм о политике совершенно аполитичным. Взять хотя бы эпизод с первого свидания Алекса (как охренительно оно было декорировано: срез ещё жилой многоэтажки, двое сидят, свесив ноги в пустоту, потягивают косячок, глазки блестят, ночь – супер!) - никакого прямого отношения ни к первой, ни ко второй истории. В Голливуде стопудово бы вырезали, сокращая хронометраж, а Беккер оставил – и правильно сделал.
Ну и главное «потому что» – хорошая, органичная актерская работа. Дело не только в «восходящей звезде немецкого кино» Даниэле Брюле (Алекс), который сумел убедить, что есть на свете такие любящие сыновья, – дело именно в органичности актеров, в совпадении всех персонажей. В интонационной выдержанности. В том, что выкладываются, но не переигрывают. Мать, подруга, сестра, новый муж сестры, отец, его новые дети – все очень «к месту». При всей абсурдности ситуации, получается история, в которую веришь. Проникаешься и переживаешь. «Народная артистка Германии» Чулпан Хаматова выглядит здесь забавно: слоник такой с кудряшками; роль у неё небольшая (подружка главного героя), играет она её стандартно хорошо, но каких-то отдельных дифирамбов, на мой взгляд, не заслуживает.
Да, и кульминация фильма – «Ленин парящий» – удалась без сомнения. Удивительные глаза Катрин Засс и пронзительная полусказочная музыка Тирсена. Улетая, вождь машет нам рукой, и ты мысленно машешь ему в ответ: «Гуд бай, Ленин!» Вот оно и название. Уставшим от Голливуда киноманам настоятельно рекомендую.
Максим Потемкин
