Очередной творческий сезон Красноярский ТЮЗ открыл премьерой музыкального спектакля «Принц и нищий» по Марку Твену. К достоинству новой постановки — этот спектакль смотрится гораздо живее и интереснее многих работ ТЮЗа последних лет.
В атмосфере Средневековья
И в первую очередь — за счет качественного художественного оформления. В этот раз Андрей Няньчук пригласил в свой спектакль известного красноярского художника Елену Турчанинову. И не ошибся. Турчанинова выстроила на сцене многоуровневую конструкцию из дерева и металла, которая служит поочередно то королевским дворцом, то таверной, то рынком, то нищенскими трущобами средневекового Лондона. Различие в обстановке жилья знати и простолюдинов минимальное, но весьма емкое. На стенах королевского дворца — флаги и гербы с геральдикой Тюдоров. Нищим служит крышей над головой небо Лондона, а стенами — очертания Тауэра, виднеющиеся вдали в сгущающихся сумерках… Этот город живой, он сам здесь как действующее лицо. В подобной атмосфере легко представить романтическую историю эпохи Средневековья — с песнями, танцами, сражениями на мечах, яркими костюмами аристократии. Все это в спектакле есть.
И с выбором материала для постановки театр не прогадал. «Принц и нищий» Марка Твена — из золотого мирового фонда книг для детей и юношества. История про поменявшихся местами принца Эдуарда Тюдора и нищего Тома Кенти, невероятно похожего на своего юного сюзерена, так и просится в кино и на театральные подмостки. В 80-х в СССР пользовался большой популярностью английский фильм, снятый по этой повести. А в театрах страны шли спектакли по пьесе Сергея Михалкова, написанной по твеновскому сюжету. Ставшая классикой история про принца и нищего нисколько не устарела по сей день, хотя, возможно, михалковская пьеса уже не отвечает реалиям времени (слишком идеологизирована). Поэтому вполне объяснимо желание постановщика сделать новую инсценировку. Но, увы, его драматургический опыт оказался откровенно провальным. Что, на мой взгляд, вкупе с клиповой режиссурой Андрея Няньчука — главная проблема этого спектакля.
Провал драматургии
Начинается «Принц и нищий» шумной массовой сценой с плясками ликующих простолюдинов. Что, почему? Принц родился! А значит, и народу кое-что перепадет, хоть бесплатная кружка эля. Торжественно шествует знать, счастлив появлению долгожданного наследника король Генрих VIII. Следом другая сцена: нищенка в убогой лачуге тоже радуется рождению ребенка — своего. После пролога действие переносится на 16 лет спустя. И далее по сюжету: случайное знакомство принца с нищим, вот они, желая развлечься, меняются одеждой, Эдуарда его собственная стража по недоразумению изгоняет из дворца… Чередование сцен напоминает плохую клиповую нарезку, где связь между ними поверхностная, чисто по сюжету, а фразы действующих лиц обрывочны.
Немало здесь и вообще случайных эпизодов и персонажей. Вот по сцене продефилировали две придворные дамы, многозначительно переглянулись — что означает сей жест? А почему хозяин лачуги (Сергей Тисленко) представлен в карикатурном образе одесского еврея? Множество заявок на что-то, но продолжения не следует. Как, например, появление шута (Вячеслав Ферапонтов) в первых сценах — зачем он здесь и куда потом вдруг исчез?
Чувствуется, что артистам крайне неуютно в заданных условиях, и удачных актерских работ в спектакле почти нет. Насколько хорош Савва Ревич в эпизодическом образе атамана, настолько он однообразно-гротескный в роли лорда Герфорда. И в то же время актер настолько сильнее своих партнеров по сцене, что его коварный царедворец, замысливший смену династии, невольно становится центральной фигурой первого акта.
Что же касается главных героев, то их работы неравноценны. В спектакле живой и обаятельный принц (новый артист ТЮЗа Алексей Алексеев), одна из самых сильных сцен — его потрясение, когда он узнает о смерти отца-короля. В противоположность ему Том Кенти вызывает откровенное раздражение своей бесконечной плаксивостью и гримасничаньем. Оборванцы славят его как принца воров, но в нем нет ничего, что выделяло и возвышало бы его в этой жестокой стае. Разве что занятия латынью? Но в его мире этот навык вызывает только насмешки и нарекания. Тогда что? Нет ответа.
И все же, несмотря на все огрехи драматургии и режиссуры, «Принц и нищий» отличается куда большей позитивной экспрессией, нежели другие последние спектакли ТЮЗа. Сценическая речь актеров зачастую на уровне самодеятельности, их реплики лишены объема — но все это в немалой степени перекрывается бесшабашным задором и искренним актерским энтузиазмом. Будет очень интересно посмотреть, как эту лавину энергии используют в своих постановках режиссеры Тимур Насиров («Собаки-якудза» Ю. Клавдиева) и Роман Ильин («Золушка» Е. Шварца). Обе премьеры состоятся в первой половине сезона.
Елена Коновалова, «Вечерний Красноярск»
