Несмотря на отсутствие того ажиотажа, который в свое время сопровождал, например, премьеру «Подростка с правого берега», новый спектакль ТЮЗа обещал стать главным событием этой весны, а то и всего удивительно беззубого красноярского театрального сезона в целом (не считать же таковым медные колокола «Бориса Годунова», в самом деле?). Дело даже не в том, что в городе наблюдается острейший дефицит интересных драматических постановок для большой сцены, отчего каждой премьеры публика ожидает прямо-таки с нездоровым интересом. Нет, все хитрее: Роман Феодори вознамерился поставить спектакль-катастрофу (!) по произведению модного французского автора, за инсценировку взялся один из ведущих театральных критиков России; наконец, сам автор объявил о желании лично посетить запрятанный посреди Транссиба город.
Праздника на нашей улице, однако, в очередной раз не случилось. «Окна в мир», как представляется, рассчитаны на два сегмента аудитории: немногочисленных ценителей фестивальных поделок, которые готовы бесстрастно пробовать на вкус сценическую механику в отрыве от всего остального, и редких театральных гостей, для которых сам факт выхода в модный театр (а ТЮЗ, несомненно, сейчас — театр модный) — это событие, а любой спектакль — диковинка. За пределами же этих двух окружностей постановку ожидают недоумение и досада: спектакль получился эмоционально стерильным, но агрессивно, навязчиво требующим эмоций от публики; лишенным изящества и образности, но настойчиво претендующим на какую-то глубину художественного высказывания.
Фредерик Бегбедер, как бы кому-то, вероятно, ни хотелось обратного, писатель отнюдь не первой величины. В свою очередь, инсценировка за авторством Александра Вислова в полной мере продемонстрировала именно драматургические изъяны этого текста: жуткий дефицит персонажей (их там, если говорить по существу, только два на всю Южную башню, да и то один — писательское альтер-эго) и дефектную композицию, в которой весьма нарочито переплетаются две сюжетных линии. «Окна в мир» — это ресторан на 107-м этаже Южной башни Всемирного торгового центра, где ясным сентябрьским утром завтракает семья: агент по недвижимости Картью Йорстон (Анатолий Кобельков) и два его маленьких сына (Лада Исмагилова и Анжелика Золотарева). Спустя некоторое время в здание врежется захваченный террористами «Боинг», все находившиеся в ресторане люди сгорят, задохнутся в дыму или разобьются насмерть, выпрыгнув в окна; семья погибнет тоже. Драматические события с известным финалом сопровождает автобиографическая риторика в исполнении самого Бегбедера. Несмотря на искусственно сопряженный дискурс Картью и Фредерика, который подается то как диалог жестокого творца и его обреченных на гибель марионеток, то как отстраненная рефлексия на события минувших дней, и пьеса, и спектакль расползаются по шву каждый раз, как условная режиссерская «камера» переключается с одного из них на другого. В образовавшуюся прореху, как песок, уходит не только трагизм, но и напряжение, всё без остатка.
Конечно, политики умудрились подложить российской публике здоровенную крымскую свинью (менее своевременно было бы ставить разве что «Тараса Бульбу»), однако трагедия 11 сентября 2001 года — это хоть и общечеловеческая катастрофа, но точно не болевой нерв для русского человека, который благодаря историческому и культурному опыту крайне циничен по своей природе. Большое достоинство этой постановки заключается в том, что она не разменивается на частные сюжеты; здесь человеческая боль, здесь драма безысходности и отцовского бессилия, здесь ускользающая, очень наивная мечта о супергероях, которые дремлют в каждом из нас, но отчего-то так и не просыпаются в нужный момент, чтобы всех спасти. Однако этого парадоксальным образом недостаточно для того, чтобы зрители почувствовали сопричастность с ожидающими неминуемой гибели американцами. Вроде бы режиссер находит эффектное решение, и на входе в зал вас встречают симпатичные актрисы в костюмах стюардесс, которые после третьего звонка проводят предполетный инструктаж. Вот оно: зал — это салон захваченного террористами самолета, а все зрители — пассажиры, которым предстоит образовать с героями спектакля союз крови и офисного стекла, приправленный запахом авиационного керосина! Но нет — дальше выразительного первого штриха дело не движется, и явление стюардесс остается лишь забавным перфомансом для затравки.
Следует отметить, что Роману Феодори — режиссеру одаренному и, что греха таить, иногда просто первоклассному, в этой постановке часто изменяет вкус. Для того, чтобы выдавить из сентиментальной публики слезы, в ход идут прямо-таки ломовые приемы: имена персонажей в траурных рамках выводятся на экран, артисты, изображающие маленьких детей, в какой-то момент надевают футболки с детскими фотографиями, потом эти футболки снимают и развешивают на стульях; не хватает только мерцающей таблички с надписью «ПЛАЧЬТЕ!» где-нибудь в районе верхней кулисы. Роковой финал многократно проговаривается в одних и тех же формулировках; напряжение не нагнетается, а имитируется за счет внезапных резких криков да напряженных хореографических сцен, роднящих «Окна» с европейским синтетическим театром. Феодори, по сути, сделал не спектакль, а броский комикс, причем сугубо экспозиционный и повсеместно не дорисованный. Вероятно, таким образом безысходность как один из психологических мотивов постановки плавно перетекла в безысходность режиссерскую. Жаль, что в ТЮЗе не водится настоящих супергероев.
фото: Даша Как-Там-Её
