«Звёздная пыль»/ “Stardust”

Бывает же такое — ляпнешь, бывало, что-нибудь, не сильно задумываясь, а потом выясняется, что напророчил. Стоило только в прошлый раз вскользь заметить о том, как хорошо, что в финале «Пенелопы» звучит не Coldplay, а Sigur Ros, как тут же выяснилось, что это умозаключение касается не только одного конкретного фильма. Поясню — на финальных титрах «Звёздной пыли» звучит не то чтобы прямо Coldplay, но что-то очень похожее, какие-то мелодраматично ноющие под пианино и гитары юные британцы. И о фильме это говорит ровно столько же, сколько и Sigur Ros говорили о «Пенелопе» — только с обратным знаком.

Вообще, такая ситуация, мягко говоря, несколько неожиданна. По крайней мере, от главных действующих лиц, задействованных в этой постановке, был смысл ожидать чего-то как минимум небезынтересного. Нил Гейман, по чьей графической новелле снята «Звёздная пыль» — блестящий современный сказочник, в чьих произведениях всегда полно отменных деталей и придумок. Мэттью Воэн, некогда работавший продюсером Гая Риччи, дебютировал в режиссуре отменным «Слоёным тортом», лихой гангстерской драмой, в которой был и нерв, и юмор, и даже довольно неожиданные для жанра размышления о бессмысленности страстей человеческих. В общем, встреча отменного рассказчика с лихим постановщиком обещала результаты куда более впечатляющие, нежели то временами энергичное, но по большей части вторичное и анемичное зрелище, что представляет собой «Звездная пыль».

Любопытных, славных и интересных моментов в «Пыли» вполне хватает. Вот ведьма в исполнении Мишель Пфайффер (которую совершенно несправедливо заставляют большую часть фильма щеголять в ужасном старушечьем гриме, при том, что в свои почти 50 она выглядит просто роскошно) ездит тут и там на коляске, запряженной двумя козлами. Вот она же превращает одного из козлов на время в человека — с очень смешными результатами. Вот толпа печальных привидений — королевские сыновья, замочившие друг друга в борьбе за отцовский престол и теперь слоняющиеся толпой за последним оставшимся живым наследником, комментирующие все события и так далее. Вот и вовсе гениальная сцена — объяснение в любви крошечной мышке, шевелящей усами в своей клетке. Звучит завлекательно — правда, этим список прелестей более чем двухчасовой ленты практически исчерпывается.

Остальное смотрится как-то совсем уж разрозненно — как будто из письменного состояния в киношное эту отличную сказку переводили совершенно равнодушные люди. Та волшебная логика нового, неизвестного нам прежде мира, коей хороша каждая сильная сказка, в экранизации куда-то напрочь затерялась. Вместо того чтобы гордо разворачивать эпическое сказочное полотно, кинематографисты галопом скачут от одного навязанного им первоисточником пункта к следующему, совершенно не задумываясь о том, почему история идёт именно таким путём. Мотивировке происходящего никто не придаёт никакого значения — всё происходит так, как было в книге и, главное, потому, что так было написано. По книжке надо было, чтобы прискакал единорог — значит, прискачет единорог (откуда? Зачем? И, главное, куда он, чёрт возьми, делся потом???) Надо было, чтобы девушка-звезда полюбила главного героя — она полюбила, хотя на экране совершенно непонятно, с каких таких щей она это сделала и вообще с чего вдруг превратилась из язвительной стервы в белую и пушистую. Никак не пытаясь объяснять все эти вещи, авторы фильма банально пытаются выжать из истории как можно больше зрелищности. Выходит масштабно и механически. Композитор, на два часа застрявший в режиме непрекращающейся героической патетики в духе трейлера к «Пиратам Карибского моря» только усугубляет ситуацию. К финалу испытываешь только жалость к Нилу Гейману, который заслуживает куда лучшей экранизации, и себе, убившему на это дела два часа. Но если Гейману ещё может повезти — в следующем году выходит экранизация его «Коралины», сделанная Генри Селиком, автором блестящих «Кошмара перед Рождеством», «Джеймса и гигантского персика» и «Обезьяньей косточки» — то два часа жизни простым зрителям не вернёт уже никто.

Вердикт Кочерыжкина — до крайности неубедительная попытка поиграть в большую сказку, классический пример посредственной экранизации хорошего произведения

Серж Кочерыжкин