Мне искренне понравились эти вещицы Аркадия. В них есть поэзия, а поэзии я уже давненько в словах не встречал. И доля недосказанности, которую я считаю сестрой-близняшкой поэзии, обаятельно высока. И цитирование, упоминание не кажется интеллектуальным снобизмом, а напротив — разнообразит, и увлекает, даже если ты сам из другого мира, и не нужен тебе этот рок, совсем незнаком. Много личного... Нет — все личное, все — из себя, все — самостоятельность, нешаблонность, аутентичность. Мягкая дружественная атмосфера текста, неагрессия... Спасибо, Арк.
Аркадий Перенов
«Миниатюры»
35
Видел на стене гавайскую гитару. Слушал Арта и Горфункеля. Входил в воды Вудстока и Монтре. Джоан и Мелани, истлевшие ливайсы, выбеленные ветрами ненашенские улицы, очки-хамелеоны и музыкальные журналы, переплетенные в одну большую книгу. Рок, ему поклонялись не задумываясь. Вот мы в косухах высыпаем из домов и садимся на лавки рядком. «Ты не печалься» на стихи Мэн Цзяо играем на корточках перед нарисованными дверьми. И птичьих масок не снимаем с просветленных и счастливых лиц.
июнь 1989 — март 2009гг.
36
Любой на моем месте разволновался. Подъезжая после долгих лет отсутствия к депо им. М.И.Калинина, я прочитал — депо имени Макколея Калкина. Подпирая много лет назад его белые стены, я ожидал поезда в Новосибирск, увозивший Алю к парню, за которого она собралась замуж. Уже и парень ее этот умер и она сама наверное стала другой, но каждый раз я закрываю глаза и вижу нас молодых, самозабвенно хохочущих какой-то очередной глупости и обстоятельствам места, в которые нас поместил джин времени.
Карусель летит по прямой. Вижу Аличкины ноги и мне хочется сорвать с нее волшебные туфли и зашвырнуть их куда подальше, чтобы она долго их искала. Может всю жизнь. Одноклассники пригласили на встречу. Сидим в китайском ресторане. Все говорят о каких-то гаражах, скука смертная. Я когда провожал ее подростком до дому и позже, когда она была замужем, пришел к ней домой и остался на ночь. Мне постелили на полу и ночью она мне пожала руку И я думаю, что муж ее был не настолько дураком, чтобы не догадаться о наших отношениях. Почему-то в армии мне все советовали попрыгать на ее фотографии после ее сообщения о замужестве. Вот встретил ее, и наша ночь прошла слишком быстро, будто ветер сдул все цветение вишен за один миг. Я толком и не понял, а было ли слияние наших душ. Целуя лезвия ее снегурок, забытых как то у меня, я который раз режусь о воспоминания той весны, когда мы лежали на каком-то косогоре голые и счастливые и я положил на ее глаза головки подснежников, чтобы она смотрела на меня сквозь фиолетовую вьюгу и мглу.
1997-2009гг.
37
Шагну в зелень садов, с конфетными золотинками на зубах. И высокие стебли кукурузы скроют меня от глаз Моби. Будем считать, что я местный фермер. Но настолько странный, что случайный прохожий. окликнутый мной, пугается. Трава шумит, тревога моя растет, птица летит. Зрачок отсверкивает по книжке Уэлша,- ах, ты — пидор! И с этими словами Бобби врезает челу по лицу. С Яковлевым пьем за больницей. Чего-то не можем поделить. И вот обливаюсь кровью от его яростного кулака. Но остаюсь жив, летаю на роликах, курю, хожу на вечеринки. Где мечу из рукавов моей красивой рубашки кости гусей-лебедей. Сейчас, Сашка, между нами — стена. Высокая, сложенная из зеленого изумруда. Я могу залезть на нее. В штанах, где карманы расположены прямо под коленками. Когда я разобьюсь с той своей стороны. прочитай записку, она как всегда ни о чем и о многом, папашка!
4 июня 2000 г- март 2009г.
38
Она племянница Сида Вишеса. Среди своих панкушек с синими волосами, пьяная прыгнешь в костер. И вот тебя нет. Вещи валяются по всей поляне и мы обходим твои гриндера, размером с девятиэтажку. Идешь как цыганка, наедине с природой. Если я правильно цитирую Артюра. Все наши беды от избытка прыщей. Но ролики это вещь! Поважней секса и свободы совести. Убегая поторчать на тот свет, все равно возвращайся на этот.
май
48
Анготкин умер! Бурятский сюрреализм, это когда покойник отправляется на тот свет в полном зимнем обмундировании. На Алешу надели и шапку, и меховую куртку. Три раза обходим вокруг гроба и идем небольшой литературной фракцией пить беленый чай и есть пирожные.
Двадцать лет назад этот улыбчивый хитрюга уезжал в Заиграево, а мы с Яной — на дачу. Угостил бананами, сказал добрые ободряющие слова. Что возвратилось вслед? Наверное, молодость наших паспортных обложек. Из них выпадают смешные нелепые воспоминания: как боремся в сосновоборских канавках, что твои осенние мишки. Леша прячет усталое лицо в коричневых ладонях, обрастает квартирой, детьми, памфлетами о местной буржуазии. Теряет голос, как циклоп единственный глаз. Ловит ослепшими руками суку Одиссея и стоит на джидинском утесе, повторяя слова своей удавшейся детской книжки. Мы не поджигаем бумажные деньги, а катаем рисовые колобки.
2 января 2010 г.
