Режиссер — Алексей Учитель
В ролях: Владимир Машков, Аньорка Штрехель, Юлия Пересильд, Алексей Горбунов, Александр Баширов, Сергей Гармаш, Вячеслав Крикунов
Продолжительность — 116 мин
Знакомьтесь — официальный выдвиженец на премию американской киноакадемии «Оскар» от России. Кино про суровые сибирские края, суровые сибирские нравы и большие могучие паровозы. Кино, которому больше бы подошло название «Через край» — потому что практически всё в нём сделано именно так, через край.
В «Крае» полный набор маячков разговора про русскую самобытность. Тут тебе и жестокие парадоксы нашей истории (в «Крае» солдат-победитель Игнат прибывает в сибирское трудовое поселение, где работают разного рода предатели родины), и жесткие нравы сибирской глуши, и красные звезды на крутых паровозных лбах, и злые чекисты, и баня, и самогон, и даже медведь, играющий не последнюю роль. И с этим гремучим набором людей, идей и историй режиссер Алексей Учитель, всегда производивший впечатление человека скорее продуманного, нежели страстного, делает немного неожиданную вещь. Видимо, набравшись уверенности от могучих титанов Первого канала и РЖД, незримо, но весомо стоящих за его спиной, он пришпоривает русскую самобытность так, что она закусывает удила и несётся незнамо куда, не разбирая дороги.
Все два часа «Края» мы наблюдаем затяжное «порвали два баяна» практически по любому поводу. Его герои не просто любят и живут наотмашь, навзрыд — они навзрыд едят, пьют, работают, моются в бане и гоняются на паровозах. Причем сценарист Александр Гоноровский, кажется, заразился от собственных героев этой не очень объяснимой запальчивой лихостью и сгоряча отхватил себе в «Край» сюжетных линий фильмов примерно на пять. Живописные подробности и повороты тут налезают одна на другую, пинаясь и толкаясь.
Не успел ещё контуженный солдат Игнат встроиться острым концом в любовный треугольник между машинистом и рабочей (оба бывшие предатели родины), как ему уже пора лезть в тайгу и находить там брошенный немецкий паровоз и брошенную немецкую девушку (Штрехель). С ней он будет вдвоём строить мост через безымянную сибирскую реку (процесс, заслуживавший отдельного собственного фильма, его бы я мог смотреть бесконечно), но и это только полдела. Ещё будет мелодраматическая тайна прижитого в немецком плену ребёнка, появится и исчезнет зловещий чекист с паровозным именем, а заодно сделаются несколько важных общих заявлений о характере русского народа — не очень внятно, впрочем, проговоренных. Не обойдётся и без обильных флэшбеков — в первую очередь о том, откуда в сибирской тайге взялась молодая немка и почему она совершенно не в курсе, что где-то была какая-то война.
Наверное, размахом Учителя и Гоноровского можно было бы восхититься. Примерно как безрассудностью поваров, вознамерившихся поставить рекорд по количеству ингредиентов в рагу, приготовленном в кастрюльке стандартного размера. Но проблема в том, что в «Крае» у них абсолютно всё почему-то ушло в чистый пар. Да, шипит оглушительно громко, да, обжигает, если сунуться поближе — но когда всё рассеется и вернётся нормальная чувствительность, вместо роскошного блюда найдёшь только пустую кастрюлю с неприятным нагаром на дне.
За яростным «чух-чух-чух» скрывается довольно ходульная мелодрама, прибегающая к истерике всякий раз, когда нужно объяснить мотивы чьих-нибудь поступков — самого ли Игната или населяющей Край толпы, с которой он в какой-то момент входит в боевой антагонизм. Можно попытаться объяснить всё авторской мыслью о том, что в тяжелые времена человеку только и остаётся, что переходить на совершенно звериную модель сосуществования — кто сильней, того и мясо (баба, крыша, паровоз, нужное подчеркнуть). Но тогда не ясно, в честь чего Учитель так противопоставляет вроде бы положительного Игната явно отрицательной толпе, когда и он, и она действуют на одинаковом животном инстинкте.
Более того, авторы «Края» страшно хотят мифологизировать то странное русское пространство, где по прогрессивным рельсам нового промышленного порядка гуляют хтонические медведи и дальше которого, как неоднократно подчеркивается, уже некуда. Пространство же упорно сопротивляется — потому что ему неясны многие детали собственного устройства; кто всё время гудит за кадром, если паровозов всего два, и один в отъезде, а машинист другого в кадре? Когда Машков полфильма ездит туда и сюда на паровозе, куда, и, главное, зачем он при этом едет? То есть, понятно — хотели сделать современную дикую сказку и потому опустили многие подробности. Но сказку окутало паровозным дымом, съело истерикой, скрутило в штопор неопределенностью — вот и вышло то, что вышло.
Вердикт Кочерыжкина — ошпаренная мелодрама про послевоенную Россию, невнятная, скомканная и истерическая
