Наслаждаемся непривычной остротой, жрем хлеб, даем по-русски и разбираемся в особенностях юмора

Four Tet
«Everything Ecstatic»
2005, Domino

Проект Кирана Хебдена Four Tet был одной из последних – и самых ярких – радостей любителей нежной и красивой электронной музыки. На протяжении трех альбомов Хебден не только неизменно радовал слушателей качественной и мелодичной меланхолией, но и проявлял достаточно выдумки и изобретательности, чтобы радикально отдалить себя от многочисленной когорты остальных IDM-меланхоликов. Судя по тому, что Хебден творит на своем четвертом альбоме “Everything Ecstatic”, ему, похоже, не казалось, что он отдалился достаточно – первыми же звуками открывающей альбом “A Joy” являются резкие грохочущие барабаны и жужжащая, словно четырехмоторный истребитель-перехватчик, басовая партия. Потом поверх всего этого счастья появляется простенькая гитарная тема вполне в духе прежнего Four Tet, но барабаны под ней продолжают грохотать, а басовая партия продолжает жужжать. К финалу композиция и вовсе растворяется в облаке хаотичных звуковых эффектов. Возникает ощущение, что Хебден намеренно решил избавить свою музыку от всех красивостей, чтобы никто не подумал про него лишнего. Дальше, однако, выясняется, что ощущение это не совсем верное – просто в этот раз Хебден решил добавить побольше перца к своему привычному рецепту, и в результате его блюдо вышло куда более жгучим, чем в прежние разы. Скажем, ударные в “Sun Drums and Soil” звучат так, словно их оккупировал какой-то вконец обезумевший джазовый ударник, который не видел ударную установку последние пятнадцать лет и наконец-то сумел до нее дорваться; однако в финале эти ударные сплетаются с протяжными клавишными партиями, вокальными сэмплами и совершенно фри-джазовым соло на саксофоне в нечто столь невероятно прекрасное, что хочется прокручивать этот финальный кусок снова и снова, выплясывая под него какой-то не до конца осознанный шаманский танец. “And Then Patterns” – и вовсе классический Four Tet, где на неторопливый хип-хоп бит, укутанный слоями прозрачных звуковых эффектов, накладывается чрезвычайно нежная мелодия, исполненная то на пианино, то на вибрафоне. Мы, в принципе, и так верили в то, что Хебден способен на многое, но тем не менее с радостью встретим очередное подтверждение его способностей.

Ленинград
«Хлеб»
2005, ShnurOK

Не извольте волноваться – Шнур по-прежнему крепко держит русский рок за самые яйца. Новый альбом «Хлеб» – лучшее тому доказательство; это лютый, сырой, корневой рок-н-ролл, столь же простой, как буханка черного хлеба, и столь же необходимый каждому. Первыми же аккордами сумасшедшего сайкобилли «Ленин\град», альбом «Хлеб» хватает тебя за горло, и не отпускает до самого конца, до «Малой Ленинградской симфонии», исполненной квартетом виолончелистов (это надо слышать, уверяю вас). Шнур, как всегда, попадает в самый нерв – ему подвластна магическая почти способность, изъясняясь тремя аккордами и десятком слов, говорить намного больше некоторых толстенных романов. «Я работаю, как Стаханов, не жалея граненых стаканов, я даю стране угля, стихами, б*я, стихами, б*я!», рычит он в громовой «На не». «Алё, алё, слышишь, страна? Хочешь, бл**ь, поэзии? НА!», и тут же все семнадцать с лишним (или сколько их там?) участников группы отвечают на это ураганным шумом. Такой довольно непривычный уровень яростного шума всплывает на «Хлебе» еще несколько раз – в такой манере исполнены «Нефть», «На х*й рок-н-ролл» и «Кокаин», возможно, самая лютая вещь за историю «Ленинграда». Но две самые, без преувеличения, гениальные вещи альбома исполнены в несколько иной манере. В первую очередь, это «Флаг», совершенно роскошная пародия на Гришковца с «Бигудями», в которой Шнур серьезным голосом рассказывает, что «Жизнь, она как российский флаг – полоса красная, полоса синяя, полоса белая». Во-вторых, это прячущаяся в самом конце «Песня старого фаната», где Шнур под акустику «даёт Высоцкого» – лирический герой данной песни, старый фанат группы «Ленинград», обращается к Шнуру с проникновенным текстом. «Между нами, Сереж, за***ла твоя рожа, и это очень даже мягко говоря», вещает старый фанат, а в финале сообщает, что у него, у Шнура, то есть, одна дорога – «Быстрей на кладбище и в склеп». «И будешь ты, как Виктор Цой – пусть неживой, зато герой!» Давненько «Ленинград» не баловал нас записями столь мощными, едкими и зубодробительными.

Гарик Сукачев и Неприкасаемые
«Третья чаша»
2005, РМГ Рекордз

Кто там обзывал Гарика Сукачева «русским Томом Уэйтсом»? Получите – на новом альбоме «Неприкасаемых» Гарик дает русского Тома Уэйтса! Хорошо так даёт, смачно, от души. Вот так вот взять и перепеть совместный шедевр Горана Бреговича и Игги Попа “In the Death Car”, да не просто перепеть, а сделать его еще лучше – не каждый на такое отважится. А Гарик с «Неприкасаемыми» – без проблем; их версия «In the Death Car» первые секунд сорок держится в рамках замедленного оригинала, а потом вдруг срывается в натуральное русское народное ска. На самом деле про «русского Тома Уэйтса» я несколько переборщил – в откровенную «уэйтсовщину» Гарик ударяется всего пару раз, в диковатой композиции “Watch TV” и в “IKEA”, которая звучит, как бродячий цирк, пробирающийся по каким-то задворкам ада. В остальном «Неприкасаемые» дают раскатистого протестующего блюза в композиции «Оборотень с гитарой», исполненной дуэтом с все тем же Шнуровым («Мы спросили – Как там насчет свободы? Нам ответили – Подите на х*й, уроды!»), мешают ска с военными маршами в заглавной «Третьей чаше» и ко второй половине альбома плавно сползают к композициям более лирическим. Краше всех вышла протяжная «Плачь», написанная Гариком, судя по тексту, на смерть отца. В том месте, минуты за две до конца, когда Гарик поет финальные слова «Взять бы улететь в кусты да ветки, И оттуда закричать черной галкой – Папа!», в песню вступает Пелагея, и ее бессловесные завывания буквально рвут на части – слушать эти две финальные минуты без мурашек по всему телу практически нереально. Позже Пелагея появляется еще в одной песне, в схожих по настроению «Белых дорогах», однако того же сногсшибательного эффекта уже не получается. Песня, тем не менее, весьма неплоха.

Uma2rman
«А может, это сон?»
2005, Velvet Music

Если когда-нибудь какого-нибудь совершенно больного на голову продюсера посетит «гениальная» идея взяться за работу над проектом под названием «Провинциальный КВН: Мюзикл», то я лично буду голосовать за то, чтобы музыку к этому проекту тысячелетия писала группа «Уматурман». Есть в них такая дворовая уличная простота вместе с пристрастием к, мягко говоря, не особенно смешным шуткам, которые в сумме и образуют ту замечательную форму искусства, что зовётся провинциальным КВНом. И вот это стремление постоянно дурковать делает из «Умытурман» группу не просто посредственную, а временами почти невыносимую. Они, конечно, далеко не первая российская группа, занимающаяся такой вот смесью из дуракаваляния и дворовой эстрады (вспомним хотя бы «Жуков» и «Ляписа Трубецкого»), но им катастрофически не хватает вкуса и такта. Те же «Ляписы» умудрялись в одной и той же песне блестяще иронизировать над выбранной ими музыкальной формой и в то же время очень точно и с любовью ее воссоздавать, в то время как «Умутурман», кажется, не интересуют столь тонкие материи – им достаточно выглядеть простецкими иванушками-дурачками. Весь альбом «А может это сон?» (целых семьдесят одна минута, представляете?) аккуратно делится на две половины – песни «смешные» («Эй, толстый!», «Китаец Чонь-Суй», «Теннис») и песни «лирические» («Всё будет хорошо», «Зачем»). Существенной разницы между отдельными представителями этих двух категорий заметить будет не так-то просто. Проблема заключается и в том, что из песни слова не выкинешь – даже если «Уметурман» удаются сообразить что-то более или менее интересное в музыкальном плане (вроде заводного реггей «Китаец Чонь-Суй»), то их тексты все равно навязчиво лезут в лицо и портят все удовольствие на корню. И да, вот еще что – оставьте, наконец, в покое Уму Турман! В первый раз это еще было забавно, но в третий?

Bloodhound Gang
«Hefty Fine»
2005, Geffen

Вот и еще одни любители текстового «хи-хи ха-ха», только их юморок несколько иного порядка. Если «Уматурман» идут тропой внедрения в жизнь идеалов и заветов КВНа, то здоровенные лбы из Bloodhound Gang увлеченно изображают из себя великовозрастных Бивисов и Баттхэдов. Достаточно окинуть беглым взглядом треклист, как тут же напорешься на пару названий из серии «Жемчужины сортирного юмора» – «Пукать в наушниках», «Диарея передается по наследству», «Яйца наружу». В остальных текстах таких умилительных подробностей еще больше – однако плюс в том, что нам, русским слушателям, совершенно не обязательно вслушиваться во все это. (Хотя изучающим английский я бы настоятельно посоветовал ознакомиться с текстом замечательной песенки “Foxtrot Uniform Charlie Kilo”, почти на сто процентов состоящим из эфемизмов, описывающих те самые «нелепые телодвижения», что так раздражали одного английского лорда из анекдота – в финале Джимми Поп блестяще объясняет непонятливым все происходившее в песне словами «Засунь сам-знаешь-что сам-знаешь-куда»). В отличие от «Умытурман», в случае с Bloodhound Gang можно запросто абстрагироваться от их шуточек и просто слушать музыку, тем более что в этом плане “Hefty Fine” вышел довольно симпатичным. В этот раз Bloodhound Gang тусуются где-то на пятачке между оголтелой дискотекой (одна из песен так прямо и называется – «Унц унц унц», и звучит вполне соответствующе) и заводным поп-панком. С поп-панковой стороны “Foxtrot Uniform Charlie Kilo”, “I’m the Least You Could Do” и “Ralph Wiggum” – вещи практически безупречные, заводные и мелодичные. Весьма неплохи также и “Pennsylvania” и заключительная “No Hard Feelings”. То есть, подход у Bloodhound Gang совершенно правильный – юмор юмором, но и про музыку забывать не стоит.

Иванов-Ножиков, человек с магнитофоном в голове