«Труп невесты» / «The Corpse Bride»

Он улетел, но обещал вернуться. Милый, милый Бартон. Примерно такими мыслями приходилось подбадривать себя любителям творчества Тима Бартона последние лет пять. Сначала на «Планете обезьян», где того-самого-чудесного-мрачного-сказочника-Бартона не было замечено вообще. Потом на «Большой рыбе», где его было уже побольше, но всё же недостаточно. Затем еще раз, на «Чарли и шоколадной фабрике», которая была уже вроде-как-почти-то-что-нужно, однако к финалу вдруг обернулась сахарной семейной сказкой и всё испортила. И вот, наконец, пожаловал «Труп невесты», и сказал четко и ясно, без лишней суеты и торжественности – вот он, держите. Ваш Бартон, которого вы потеряли.

Поначалу радуешься несказанно – точно, вот же он, живой и невредимый! С этой радостью в сердце сказочка про симпатичного чудака-романтика, по случайности обручившегося с невестой с того света, проходит просто на ура. Несмотря на то, что в этот раз Бартон сменил партнера-аниматора («Кошмар перед Рождеством» делался в сотрудничестве с Генри Селиком, здесь же ассистирует Майк Джонсон), все герои «Трупа невесты», от глазастеньких главных героев с зеркальными именами Виктор и Виктория до гротескных родителей, моментально кажутся старыми знакомыми. Сразу понятно, чье видение играло первую скрипку в случаях с обоими мультиками – «Труп невесты» смотрится вполне закономерным, хотя и менее мрачно-ехидным продолжением «Кошмара перед Рождеством». Бартон увлеченно играет красками и контрастами – мир живых в «Трупе невесты» оказывается плотно укутан в любимую режиссером готическую серую дымку, в то время как мир мертвых оборачивается разноцветным галлюциногенным карнавалом. Персонажи, населяющие эти миры, подобраны под стать цветам.

Среди живых имеются расчетливые алчные родители, интересующиеся исключительно собственной выгодой, но никак не мнением и желаниями своих собственных детей, и ехидные горожане, считающие наших главных героев чудаками не от мира сего, в то время как подземный мир мертвых населен развеселыми и неунывающими покойниками, всегда готовыми пуститься в пляс.

Всё это картиночное великолепие снабжено, как и прежде, отличной музыкой старого Бартоновского товарища Дэнни Эльфмана, написавшего к мультику несколько замечательных песен (в особенности хорош номер, в котором удивительно харизматичный скелет в шляпе-котелке рассказывает историю о том, как наша Мертвая невеста оказалась на том свете). И если того безграничного восторга, как было с «Кошмаром перед Рождеством», уже нет (хотя бы потому, что не хватает того элемента новизны, что был в «Кошмаре»), то авторы компенсируют это множеством великолепных деталей – вроде постоянно раздваивающегося покойника или живущего за глазом у Невесты червяка, манерами скопированного с легендарного голливудского актера 30-х и 40-х годов Питера Лорре. Так что с фильма выходишь во вполне себе приподнятом настроении и с улыбкой на физиономии – все было так, как надо.

Осознание того, что произошло на самом деле, приходит позже. Осознание того, что Бартон, которого нам вернул «Труп невесты», уже не совсем «наш». Более того, он, скорее всего, уже никогда не станет прежним. Тот ушедший в себя мальчик с чрезвычайно богатым воображением внутри Бартона, которому мы обязаны и «Битллджюсом», и «Эдвардом руки-ножницы», и «Бэтменом», вырос раз и навсегда – впрочем, разве можно вырасти иначе? Теперь Бартоновские герои – не фантастически прекрасные жители потусторонних миров, страстно и тщетно жаждущие обрести нормальную жизнь. Теперь это пусть и чудаковатые, но все же нормальные люди, реагирующие на встречи с потусторонним так, как и любой другой нормальный человек вроде меня или вас – стремлением как можно быстрее оказаться от этого потустороннего подальше. Сколь бы прекрасно это потустороннее не было. И «Труп невесты» в этом плане – одновременно и прощание Тима Бартона со Сказкой, и извинение перед ней. За то, что он предпочёл ей, такой таинственной, яркой и прекрасной, свою пусть не очень эффектную, но всё же любимую реальность.

Серж Кочерыжкин