Приятно на старости лет осознавать, что многого тебе не надо. Вот Нику Кейву, например, 52, и за последние несколько лет он последовательно лишился двух считавшихся ключевыми соратников (сначала из The Bad Seeds ушёл Бликса Баргельд, потом бессменный соратник Кейва со школьной скамьи Мик Харви).
Реакция Кейва — распустить по домам ещё половину состава The Bad Seeds, а с оставшимися скрипачом и ритм-секцией заняться свирепым, шумным рок-н-роллом.
Так появился проект Grinderman, и перед нами вторая его пластинка — по которой чётко видно, что кейвовская вторая молодость, начавшаяся в полную силу шесть лет назад на альбоме «Abattoir Blues», иссякать пока — к счастью для всех нас — не планирует. Та приятная злая раскованность, что свойственна большинству работ Кейва в нулевых, неважно, под какой именно вывеской, присутствует и здесь — наиболее подходящим термином для того, что делают Grinderman, было бы булгаковское словечко «урезать». Здесь всё время что-то шипит, воет и стонет, не только в бешеных рок-боевиках вроде «Evil» или открывающей альбом песни-ракетоносителя «Mickey Mouse and the Goodbye Man», но и в более спокойных треках, вроде предрассветной баллады «What I Know», ёрнического ду-вупа «Palaces of Montezuma» или похотливого блюза «Kitchennette».
Эта приятная звуковая расхлябанность придаёт Grinderman чувство какой-то всамделишной, нешуточной опасности — Кейв и коллеги играют эти песни будто на каком-то лихом излёте, в гордом ожидании того, что всё вокруг вот-вот разлетится на куски, но они-то будут готовы и во всеоружии. И можно не сомневаться — они действительно будут.
Иванов-Ножиков, человек с магнитофоном в голове
