2 декабря в Большом концертном зале Красноярской филармонии выступили ветераны отечественной рок-музыки — группа «Машина Времени».
Ветераны? По статусу — да, по сиянию мощи, что исходит от них на концерте, — солдаты действующей и действенной армии. Последние гастроли в Красноярске, словно лакмусовая бумажка, выявили их умения прорываться на своей машине сквозь толщу времени.
Ни слов, ни музыки, ни сил
Экипаж «Машины Времени» в чем-то схож с командой старинного японского мультфильма «Вольтрон». Будучи поодиночке сокрушительными талантами, вступая в свой алхимический союз, они становятся поистине всесильными. На звук трубы могучего сессионного музыканта Александра Дитковского, подобно древним богам на голос Гьяллархорна, собираются в единый механизм люди-детали. Оседает хлопьями нетерпеливого ожидания трубный зов и сменяется маршем: восседая за своей барабанной батареей, ударник Валерий Ефимов развертывает громогласный ритм. Лысый, как египетский жрец, Андрей Державин, сменивший пантагрюэля Подгородецкого, уже не утешает таинственную Алису, из-под его пальцев по залу разбегаются волны мистического электроорганного шелеста. Шепот давно ушедших слышится в нем. Или еще не рожденные дают о себе знать? Нет, всего лишь Александр Кутиков, этот невысказанный крик Вселенной, начинает своим рокочущим супербасом раздвигать границы меж мирами. Нездешнее желает присоединиться к мистериальному буйству. Из ничего, скидывая серый плащ потаенности, возникает Маргулис, лис, сатир, пересмешник, трикстер. Непостоянство — его конек, на нем он гарцует по сцене, то тут, то там блестит чеширская улыбка. «Дедушка Маргулис!» — трижды взывает к Маргулису публика и уже внемлет своему герою. Магические слова он призывает повторять за ним: «Э-ее-е-ей! На-нана-на! Та-ра-ри-рара!» Кто знает, как его слово отзовется.
Не здесь, не с нами, не сейчас
И, наконец, настал его черед явиться. Шаман. Человек-нож, взрезающий оболочки наносного. Тот, кто ведает всякое и видит жизнь без прикрас. Deus ex machina. Просто Андрей Макаревич. От его прикосновений к гитаре (такое ощущение, что на его инструменте натянуты суперструны, которые пронизывают измерения) трепещут души и вибрируют слои реальности. От одного его взгляда плавится лед в людских сердцах и прогибается мир. Зрители марионетками следят за каждым жестом Макаревича. Отрываясь, его песня становится небом. И экстатический урок жизни продолжается. До тех пор, пока не меркнет свет.
Кажется, все было совсем не так. Но разве стоит прогибаться под изменчивый мир? Неа.
Саша Свистонов
