Третий альбом дался английской группе My Bloody Valentine нелегко — провозились почти два года, потратили больше двухсот тысяч фунтов, чуть не разорили свой лейбл Creation, довели его владельца Алана МакГи до истерики. Впрочем, чего там — четвертый, «m b v», вышел ещё через 22 года.
Сказать, что этот альбом повсюду в мире ждали с замиранием сердца — значит, несколько преуменьшить масштабы бедствия; в мире большой западной музыки подобным уровнем восхищенного ожидания с затаённым дыханием может похвастаться разве что легендарный долгострой Доктора Дре «Detox». Меж тем, ещё каких-то пару месяцев назад четвертый альбом My Bloody Valentine числился мифом — строго говоря, по-взрослому в информационном пространстве он появился где-то с неделю назад, а в субботу уже взял и вышел. Несколько ошарашенные таким поворотом событий музыкальные обозреватели отшучиваются, что и рецензии надо публиковать лет через тридцать.
Видимо, где-то здесь следует объясниться — а о чём, собственно, сыр-бор-то? Да вот о чём — 22 года назад английский квартет My Bloody Valentine выпустил третий альбом «Loveless», пластинку, на которой они нашли удивительную точку преломления одуряющее громкого гитарного шума, искаженного до полной неузнаваемости миллионом примочек, и нежных и трепетных мелодий в единый взрыв сплошной музыкальной эйфории. Это был альбом, который звучал, как вспышка на солнце — титанически и одновременно невесомо, ослепительно и восторженно, непостижимо и бесконечно.
Образовавшейся взрывной волной накрыло много чего — например, весь народившийся вокруг MBV за два года возни с альбомом жанр «shoegaze», который после «Loveless» пришлось попросту закрыть за ненадобностью. Шрапнелью прошило сердца многих будущих героев альтернативного рока — «Loveless» навеки травмировал уши и души и Грэма Коксона (Blur), и Ника МакКейба (The Verve), и пятнадцатилетнего на тот момент Джонни Гринвуда, чья группа тогда ещё называлась On a Friday. В Америке особенно тяжело контузило ещё лохматого долговязого паренька по фамилии Корган — пару лет спустя на знаковом для своей группы альбоме «Siamese Dream» он ловчее прочих приспособит звуковые находки «Loveless» для собственного головокружительного прыжка в величие. И миллионы других, оставшихся безымянными, пацанов и девчонок по всему миру ставили пластинку с размытой малиновой обложкой, уплывали на этих гитарных волнах в неизведанные дали и, дослушав, принимались с замиранием сердца гадать, что же будет дальше, после такого-то...
А дальше было скучно — к середине 90-х MBV разбежались, а лидер и вокалист Кевин Шилдз принялся осваивать тонкое искусство неопределенного намека на продолжение работы над новой пластинкой в редких интервью, в котором за следующие полтора десятка лет достиг небывалых высот. Периодически он помогал кому-нибудь из страждущих — например, влился в группу Primal Scream как раз на время записи знаковых альбомов «XTRMNTR» и «Evil Heat», набормотал ленивую новую песню для саундтрека «Трудностей перевода» Софии Копполы — и плоды этой помощи опять будоражили воображение приунывших было в отсутствии новостей фанатов. В 2008 MBV возродились и стали снова давать свои фирменные оглушающие концерты — но в сет-листах неизменно преобладал уже насквозь знакомый материал.
Иначе говоря, если бы никакого нового альбома так в конечном итоге и не появилось, никто бы, наверное, не удивился. Но никого не удивлять — совсем не путь MBV; так что вот он, пожалуйста, новый альбом с незамысловатым названием «m b v». Пластинка, более двух десятилетий остававшаяся мифом, чтобы стать реальностью за какую-то неделю (для кого ещё не стала — можно, если по-честному, пройти сюда или сюда, а по-нечестному вы и без меня знаете, куда). Работа, по которой с первого же раза слышно несколько важных вещей.
Ну, например, что в плане чистого звука My Bloody Valentine по-прежнему нет равных — добиться чего в году две тысячи тринадцатом значительно сложнее, чем двадцать лет назад, ибо за эта время народилась, не без помощи альбома «Loveless», новая, весьма обширная и зачастую очень талантливая генерация команд, также топящих блаженный мелодизм в безразмерном гитарном зуде цвета предрассветного неба. Звук «m b v» всё так же оглушает и ошарашивает — слушая его, испытываешь гигантское облегчение от того, что ты сам не гитарист, иначе в тщетных попытках понять, как именно это сделано, прошёл бы не один месяц адской фрустрации наедине со своим инструментом и примочками. В этой любовной истоме реактивных турбин, как и прежде, растворены почти невесомые мелодии, полные смутной, но осязаемой чувственности — иначе говоря, от «m b v» вполне можно хапнуть того же, фирменного «валентайновского» ощущения, что ты не пластинку слушаешь, а целуешься прямо посреди взлетно-посадочной полосы.
Также можно услышать, что компания Шилдза и Билинды Бутчер прекрасно знала, чего именно от них ждали. «m b v» сверкающим ножиком-бабочкой раскладывается на две стороны. На одной My Bloody Valentine как бы говорят нам «Смотрите, мы всё ещё можем ровно так же, как на „Loveless“» (здесь оглушительно тают в гитарном мареве вещицы вроде «She Found Now» и «Only Tomorrow») — а на другой они с азартным блеском в глазах добавляют «А можем и чуть-чуть по-другому» и тихонько клонят штурвал в совсем неизведанное. Тогда навстречу под приглушенное сердцебиение выплывает космический электроорган («Is This And Yes»), из глубин поднимается рокочущий бас («New You», «In Another Way»), а в финале под сбивчивый бой совсем осатаневших барабанов всё мироздание счастливо растворяется в сконцентрированном в шести одинаково бешеных и волшебных минутах термоядерном взрыве («Wonder 2»).
И когда кругом останется только безбрежная пустота, сделать можно будет много всякого. Взвесить, достоин ли результат ожиданий, растянувшихся на два десятка лет. Поразмыслить о том, какое место должны занимать вернувшиеся MBV в современном музыкальном контексте. Задаться вопросом, нужны ли вообще MBV тому современному слушателю, который за эти двадцать два года появился на свет и которым за эти двадцать два года стали мы все. Но нужно будет сделать на самом деле всего две, очень простые вещи. Крепко зажмуриться — и включить снова.
Сергей Мезенов
