Как работает скорая?
Бригады бывают нескольких типов: врачебные, фельдшерские и спецбригады. Я работаю во врачебной, где один врач и одна медсестра, нам дают более сложные вызовы: общественные места, сбои сердечного ритма, все «автодорожки» (дорожно-транспортные происшествия — прим. ред.) — те, с которыми не справятся фельдшеры. Еще есть психбригада, которая в Красноярске вообще одна на один берег.
О выборе профессии
- Cкорая помощь оказывается круглосуточно, вне зависимости от гражданства и регистрации;
- В Красноярске работают шесть подстанций скорой помощи;
- Скорую следуют вызывать в ситуациях, когда жизни и здоровью угрожает опасность;
- Скорая не отправляет на больничный, не выписывает рецепты, не выезжает на зубную боль и не ставит прививки.
- Задача скорой — успеть снять все показания (давление, температура, ЭКГ, кровь на сахар, насыщение крови кислородом и прочие), оказать помощь и госпитализировать, если это необходимо.
Работа мне нравится. Кроме всякой ерунды, это реальный способ увидеть на практике, как проявляются нестандартные заболевания. Например, недавно мы выезжали к больному с синдромом Туретта, а это всего три случая на 10 тыс. человек.
Текучки у нас почти нет. Фельдшеры работают по семь-восемь лет, некоторые врачи — по тридцать. Но народу все равно не хватает: работа тяжелая, хуже, чем в больнице, не спишь, всю ночь бегаешь по лестницам с носилками и без. Мы даже шутим, что те люди, которые вызывают скорую, ниже четвертого этажа не живут.
Тяжело не спать. В больницах на дежурстве все равно проще: если кого-то привезут, тебя разбудят. Нам спать между вызовами вообще нельзя, но мы все равно урывками дремлем на кушетках на подстанции.
О зарплате
По-разному. Все зависит от стажа, должности, количества смен. Мой график — сутки через двое. Если на скорую идет студентка, получившая корочки медсестры, то ее зарплата в месяц — около 12 тыс. рублей. Это с учетом того, что она только устроилась. Водители получают хорошо, на Новый год им дали премию 10 тыс. рублей, а врачам — всего около 2 тыс.
О привилегиях
Ко мне домой скорая точно не приедет быстрее. Бонусов в нашей профессии вообще мало — например, после суточного дежурства не развозят по домам. Можно, конечно, договориться, если бригаде или водителю с тобой в одну сторону, но не всегда.
О неадекватах
Недавно мы приехали на вызов в квартиру на первом этаже. Набираем домофон — не работает. Мы стучим в окно, а врач мне между прочим так говорит: «Знаешь, а наши девчонки уже однажды выпрыгивали из окна этой квартиры!» И тут окно открывается и вылазит мужик — лицо здоровенное, глаза навыкат, зубы стиснуты, говорит: «Меня закры-ы-ыли! Меня закры-ы-ы-ла жена, потому что я её би-и-ил!». Я за врача спряталась, звоним диспетчеру, закрываем вызов. Потом еще долго не могла уснуть. И это не шутки про «выпрыгивают из окон» — такие случаи встречаются. Неадеквата очень много.
О зарубежных скорых
Каждый вызов скорой за границей платный, сколько-то из них входят в страховку, остальные — за деньги. Поэтому вызывают там гораздо меньше, в основном сами привозят в больницу человека.
За границей, если машина скорой помощи едет по дороге, перед ней буквально расступаются. У нас — всё печальнее. Проблемы бывают и во дворах. Многие при вызовах говорят: «Паркуйтесь подальше, приходите пешком». Видимо, они плохо представляют себе, сколько врач проходит за сутки, не понимают, что иногда нам приходится спускать тела на носилках, из домов без лифтов.
О вызовах
Мои знакомые работают диспетчерами. Говорят, что часто красноярцы звонят просто поболтать со скорой, очень много ненормальных. Около 80% вызовов — это не для скорой помощи, а для поликлиники. Люди не понимают, что скорая занимается теми состояниями, которые угрожают жизни прямо сейчас. А у нас вызывают скорую, если прыщ вскочил или ноготь сломался.
О глупостях
Очень много глупых мамочек. Разговор может начинаться с фраз «Мы болеем уже семь дней», «Сегодня утром были у педиатра, но вы всё равно проверьте», «Завтра утром мы пойдем к врачу, но вы нас все равно осмотрите — на всякий случай!» — понятно, что в девяти случаях из десяти это ОРВИ.
Родители просто хотят услышать от нас то, что и так знают, ведь им сегодня это уже сказал врач-педиатр: «Ваш ребенок простыл, у него болит горло, завтра вызывайте врача или сами идите к нему». Лишь изредка бывают серьезные проблемы. То ли это от глупости, то ли просто пользуются тем, что мы обязаны приехать в любое время суток.
Некоторые вызывают скорую помощь как такси: чтобы доехать до травмпункта или больницы. При этом вовсе не обязательно, что у человека сломаны все конечности. До работы в скорой помощи я даже не знала, что так можно делать.
О недовольстве
Скандалистов тоже хватает. Однажды был вызов по судорогам. Человек пожаловался на приступ, но когда мы приехали, он прошел. Мы начали объяснять, что не можем ввести препарат, если нет нами зафиксированных симптомов. Пациент начинает ругаться, кричать, что сейчас вызовет другую бригаду. Пока мы слушали, начался новый припадок, и препарат мы все-таки ввели. И только потом мы узнали, что он просто, извините, бухает — пролечился в клинике, а теперь снова пьет. Опять же — этот случай не наш, а требующий наблюдения и лечения, но мы все равно обязаны сделать свою работу. А завтра он снова начнет пить, и снова будут судороги, и мы снова примчимся его спасать.
О смешном
У нас не принято смеяться над пациентами , но иногда мне всё равно кажется, что я не на дежурстве, а в кино. Например, как-то раз муж и жена делали ночью ремонт на кухне, супруг отпустил болгарку и случайно распилил жене колено. Мы приехали, бинтуем бедную женщину, а муж — бывший десантник — рядом запивает горе водочкой и шутит: «А, может, мы ее на парашюте с балкона спустим?»
Моя любимая история — про девушку, которая сиганула в окно. В общежитии напилась компания из двух парней и девушек, молодые люди ушли, закрыли своих спутниц, и тут одной из них резко понадобилось вернуть рыцаря — в итоге она спрыгнула в сугроб, в нижнем белье, в ноябре. Пролежала там минут 15, а потом приехали мы.
Поднимаем в комнату, она плачет от боли, а вернувшийся кавалер склонился над ней со словами: «Зая, не плачь, ты же знаешь, я не люблю смотреть на твои слезы». Уже по дороге в травмпункт выяснилось, что девушка еще и беременна. А позвонить своим парням они не могли, потому что «он сдал мобилу в ломбард, чтобы купить ей розу».
О профессиональной деформации
Я очерствела к людям, сначала чересчур сопереживала. Но если жалеть каждого, то на всех тебя не хватит. Особенно жалко пожилых людей — за ними никто не ухаживает, детям нет дела, дома грязно.
Однажды мы приехали к одной бабушке, она живет с сестрой,у которой случился инсульт. Начали раздевать пациентку, а у нее вокруг живота намотана кожура банана. «Это я её так от опухоли лечу», — говорит бабушка.
Чтобы спустить женщину до машины, мы начали ходить по квартирам и просить помочь спустить носилки. На часах девять вечера, но никто не открыл дверь и не помог. Отговорки были самые разные: от «я уже разделся и лег» до «разбирайтесь сами». В итоге спускать бабушку нам помогал какой-то дедушка, который сам перенес инсульт. После я села в машину и заплакала.
О чистоте
Я никогда не сталкивалась с историями о белых коврах, которые запачкал врач скорой помощи, и потом был скандал. Да, мы не разуваемся, потому что в квартирах бывают разные условия, потому что это драгоценное время. Но когда ты вызываешь скорую помощь, тебе или твоему близкому по умолчанию так плохо, что не до ковров. Мы приходим не в гости на чай, а жизни спасать.
И еще — в Красноярске очень много неблагополучных квартир. Зимой в них летают мухи, воняет, с потолка вам на голову падают тараканы. Поверьте, мы ничего не знаем о тех, с кем ходим по одним улицам!
