С.К. День третий, Vol.2 - финишируем, с грохотом

Ну что, дорогие друзья, выходим на финальный рубеж — расскажем о хэдлайнерах последнего дня. Тем более, что они были о-го-го, и рассказ выйдет такой несколько обстоятельный.

Начинал программу Сергей Старостин, в компании, представленной как «Семейный ансамбль Сергея Старостина». Неудивительно — в состав помимо самого Старостина входят его жена и его дочь. Плюс на сцену к ним поднимались разные гости — то Конгар-оол Ондар с самым младшеньким из своих питомцев, то какой-то польский перкуссионист. Семейство у Старостина, надо сказать, ему самому под стать — у жены совершенно феноменальный голос (если не самый лучший женский из присутствовавших на фестивале, то среди лучших точно), дочка тоже унаследовала голос матери. Не исключено, что в будущем этот феноменальный ребенок вообще переиграет своих родителей — уж больно бойко и легко она держится на сцене. Исполняли они в основном старинные русские песни — то под перкуссию, а то и вовсе обходясь одной только тоненькой дудочкой. Звучало по большей части просто волшебно.

Следом от фольклора русского произошёл резкий скачок к фольклору черному — на сцену вышел уже знакомый нам по первому дню гитарист Джастин Адамс, только в этот раз с ним вместо белых блюзменов вышли более суровые ребята — чернокожий певец и исполнитель на занятной струнной штуке и седобородый дед в пространном балахоне и чалме, стучавший в разные барабанчики. Первого звали Джулде Камара, и был он из Гамбии; а второй звался просто Доусон и числился легендой этно-перкуссии. И вот эти колоритные ребята втроём устроили такого зажигательного пустынного блюза — гитара Адамса держалась строго в блюз-роковой традиции, зато двое остальных давали такого бойкого, хотя и несколько неплотного барабанного грува. Самое смешное, что музыка получалась практически танцевальная — по крайней мере, у меня вполне получалось под неё танцевать, несмотря на несколько странноватые взгляды находившихся в толпе вокруг местных жителей. Наверное, под что-то такое могут танцевать люди на запылённом рынке в каком-нибудь Маракеше.

Ну а дальше — а дальше, ребята, была Пелагея. Началось всё того, что мы под руководством ведущего Ильина всем залом, хором, спели ей «Хэппи бёздэй ту ю», сначала на английском, потом на русском — ей как раз в тот день исполнилось 22. Её ребята долго настраивались, она много и бурно болтала (между песнями она вообще оказалась страшной болтушкой), из зала уже начали кричать «Поехали!» (никому не говорите, но это был я), она поболтала ещё, а потом вдруг взяла и запела, одна, не дожидаясь, когда у музыкантов всё заработает — и вот тут, знаете, все вопросы отпали сами собой. И про болтовню между песнями, и про старт далеко за полночь, и про всё вообще — потому что все эти вещи резко стали совершенно неважны. Это и правда было выступление самого настоящего хэдлайнера, того, кто поставит в конце жирную точку, порвав вообще всех. Она и порвала. Драйв был просто запредельный. Не зря она везде подчёркивает, что «Пелагея» — это не она сольно, а именно группа. Ребята, которые играют с ней — просто звери, в особенности гитарист Павел, который, собственно, и сочиняет все эти сногсшибательные аранжировки. Знакомых песен было мало, да и те были переделаны до неузнаваемости (кроме разве что самых простецких у них — и мною совершенно по этой причине не любимых — «Когда мы были на войне» и «Казака»), но это совершенно не мешало ничему — и незнакомые песни были сделаны так, что заслушаешься. Пелагея на сцене просто потрясающа — в ней какое-то невероятное количество энергии, она скачет туда-сюда, размахивает руками и вообще ведёт себя примерно как девчонка, которой в первый раз сказали, что ей можно быть рок-звездой.

Она даже раскачала зал на хоровое исполнение вместе с ней — сначала в знаменитых «Валенках», которые здесь превратились в практически хард-рок, а потом в финальной пасхальной песне, которая стала невероятной по силе кодой для невероятного по силе выступления. Мне было искренне жаль, что никто не фиксировал этот концерт ни для какого живого двд — я бы пересматривал потом, наверное, бесконечно.

И самое классное было вот что — после этакого выступления внутри появляется какое-то такое совершенно невыразимое, но очень мощное ощущение. Будто ты вот только что был свидетелем чего-то такого невероятного, чего не повторится уже больше никогда. Не знаю — единорога, там, увидел, или солнца вдруг коснулся пальцем. Мы с моей знакомой, с которой вместе смотрели концерт (Настенька, привет!), после него посмотрели друг на друга, крепко обнялись и так и стояли несколько минут, не в силах выразить переполнявшее нас как-то иначе. Вот вам для смеха рожа вашего обозревателя, наблюдающего этот самый концерт — мне почему-то кажется, что она про происшедшее объясняет если не вообще всё, то очень, очень многое.

Всё, на этой оптимистической донельзя (до уровня легкой идиотичности) ноте наша трансляция с Саянского кольца завершается. Будем понемногу возвращаться к стандартному режиму и отходить от этого феерического отдыха. Всем привет, приходите ещё.

Всегда ваш, С.М.