Кольцо, day two

С погодой нам в этом году везёт. В прошлом и дождиком мочило, и ветерком обдувало, а в этом всё довольно стабильно — солнышко печёт, небо чистое, птички поют, и за день на таком солнышке можно порядком утомиться. А вот с программой фестиваля везёт меньше — конкурсная программа в этом году, во-первых, куда менее насыщенная, а во-вторых, попросту довольно слабая.

Во второй день вообще было ощущение, что здесь специально собрали самое неинтересное — где-то ближе ко второй половине программы возник соблазн в отчёте об этом дне отделаться чем-нибудь вроде «Была какая-то ерунда». Артисты как будто подхватили инициативу вчерашнего таймырца и принялись давать народное в этаком ресторанном варианте, под глупые синтетические минусовки. Со страстью к минусовкам вообще доходило до смешного — вот выходит девочка петь русские народные, а у неё балалайка в записи звучит. Понятно, что с балалаечниками, да на этническом-то фестивале нынче ужасный напряг. Причём поёт девочка замечательно (Елизавета Пестова её звали), душевно и здорово — но зачем эта запись, ёлки? Это, впрочем, были не худшие случаи — у групп «Шу-шу» (нет, не тех «Шу-шу» — это из Шушенского) и «Сестры» (из Красноярска) вообще звучали какие-то неописуемые подложки в стиле «Заставка Красноярского городского радио, изготовленная в 1993 году».

Пиком, если можно так выразиться, второго дня стала иркутская группа «Ветер осени». С прошлого года они мне запомнись, как нечто безобидное, такой блаженный акустический фолк с цветочками в волосах; в этом году же я убедился, что ключевое слово здесь «блаженный», причём в таком, гм, медицинском смысле. Играли они как-то вразнобой, навевая ассоциации со школьным кружком самодеятельности, а у вокалиста было такое глупо-счастливое лицо, что правда становилось за него немножечко тревожно.

Впрочем, не всё было так беспросветно. Отлично выступил красноярский ансамбль «Ладов день». Им руководит Клара Полухина, которую мы уже видели днём раньше — только если сольно она выступает с русскими народными при поддержке рок-бэнда одна, то в «Ладовом дне» певцов уже штук шесть. У них получается интересная смесь из фольклора и тяжелого рока — так что если вдруг узнаете, что они выступают в Красноярске, полюбопытствуйте, очень интересно. В таком же примерно ключе выступили тувинцы из группы «Аян» — с поправкой, понятное дело, на этнические корни материала. Ещё были две очень неплохие сольные артистки, Марина Саксаева с Алтая и Саина из Якутии. Обе выступали в минималистичном варианте — у Саксаевой был традиционный струнный инструмент, у Саины хомус да бубен. Но обе отработали намного честнее и энергичнее всех, использовавших фоновые записи.

Гости фестиваля во второй день тоже выступили несколько неровно. Русский венгр Элизбар, не такой уж, как я понял, редкий гость в Красноярске, играл протяжно, красиво и очень, очень утомительно. Переливы его арфы, может, и наполняли воздух позитивными вибрациями (Элизбар среди прочего — основатель «арфотерапии»), но оказывали ещё и усыпляющие действие. Зато вышедшие после него Kultur Shock работали с ровно обратным знаком. Если говорить совсем, совсем грубо Kultur Shock — это такие System of a Down, в которых вместо армянских корней — балканщина и цыганщина. Дикий, ломовой, сбивчивый и невероятно энергичный тяжелый рок, в основе которого — балканские мелодии и песни. Комбинация дикая, но фантастически работающая в концерте — публика скакала с таким упоением, что вокалист, колоритнейший дядька с длинной козлиной бородой и пучком дредов, свисающих прямо из макушки обритой наголо головы, начал говорить народу «We love you» уже после первой песни. В составе, помимо гитариста-барабанщика-басиста, были ещё две хрупкие колоритные девушки — одна играла на скрипке (причём жарила так, словно завтра не будет), вторая подыгрывала таким же образом на флейте и иногда подпевала — тоже совершенно фантастически. Ближе к занавесу у неё был и вовсе запредельный сольный выход — она выскочила на авансцену и под грохот группы издала продолжительную серию лютых вокальных импровизаций, не то визгов, не то скрипов, не то скороговорок каких-то истерических ведьм. Эффект был потрясающий. Скрипачка тоже подпевала — правильней было бы сказать, подвывала. Это было, пожалуй, даже лучше вчерашних Fun-Da-Mental — и вот почему. И те, и те сработали на износ — но у пакистанцев при этом присутствовал важный message, они были дико серьёзны в рамках своей огненной музыкальной революции. А в необузданном трэш-гопаке Kultur Shock ясно чувствовалась такая чисто славянская разудалость, разогнанный до предельных скоростей «гэй-гоп!», когда веселье идёт едва ли не на пределе возможностей. Тот самый трудноописуемый настрой, который лучше всего передается фразой «Порвали два баяна». Вот Kultur Shock вчера порвали баянов как минимум шесть. Кажется, ради такого стоило перетерпеть всё то, что было до них — они одни сделали этот день незабываемым.

Впереди последний день — о котором я вам смогу рассказать только во вторник, поскольку в понедельник весь день проведу в пути обратно. Но расскажу обязательно!

С приветом с Кольца, ваш С.М.

(Да, а ещё мы с другом решили, что флейтистка Kultur Shock — лучшая девушка на свете. Хотели после концерта сказать ей об этом, но не нашли в толпе. Тут знакомые вроде снимали на видео — попробую как-нибудь у них его выцыганить и показать вам. Чтобы вы могли оценить масштаб личности).