На прошлой неделе на Newslab.ru вышло интервью с министром здравоохранения Красноярского края. Наш разговор с Вадимом Яниным занял почти час, но по объективным причинам вместить всю стенограмму беседы в рамки стандартной статьи не получилось. Я сочла интересным включить несколько «закадровых» вопросов в свой блог. Всех интересующихся организацией медицине в нашем крае — прошу присоединяться!
Вы ощущаете, как мы постепенно переходим от патерналистской системы к системе клиентских взаимоотношений?
Да, разумеется. Советский патернализм — это когда сказали делать — а пациент идет и делает. Был ли успешен этот подход в медицине? В ментальности советского человека — пожалуй, да. «Диспансеризация? Ура! Операция? Ура! Таблетки? Ура!» На сегодняшний день это «ура» сохраняется? Нет. Оно не работает совсем никак. Потому что каждому клиенту — как бы меня врачи за это оскорбительное для них слово не обзывали — нужно иметь, искать какой-то подход. Это очень эволюционно долгий процесс.
[...]
Вопрос по поводу специализированных центров. Открылись кардиология и перинатальный центр, строится онкология... Приоткройте завесу тайны, что будет дальше? Построят ли детскую онкологию или тубдиспансер?
В отношении детской онкологии — пока необходимости ее строить нет. Койки для таких больных есть в краевой детской больнице, этих пациентов не так много, к счастью, ведь это болезнь, пожалуй, наиболее ранящая общество. Так что пока нам достаточно того, что есть. По туберкулезу — мы тоже участвовали в прошлом году в федеральной программе, делался ремонт, закупка оборудования, например, компьютерного томографа... Тут присутствует такая интересная закономерность — покупка новой техники всегда подращивает заболеваемость. Ну, это объяснимо — то, что не увидишь на рентгене, можно увидеть на томографе, поражение лимфоузлов, например. Таким образом, в центральную базу здесь в Красноярске деньги вложены. Вопрос другой — развитие самой системы. У нас ведь врачи-фтизиатры входят в когорту дефицитных специалистов. Раньше предполагалась довольно четкая схема в стране — есть краевой диспансер, есть муниципалитеты поменьше, есть туберкулезные санатории. Учитывая патерналистскую систему, пациенты последовательно проходили все стадии лечения. Сейчас же многие «разбредаются». Даже выписанные из больницы ГУФСИНа — могут встать на учет, а могут и не встать, и бороться с этим сложно. Мы сейчас предполагаем объединение этой службы — у нас противотуберкулезных больниц сейчас 10, мы должны сделать из них одно юридическое лицо, как это было с психиатрией, которое будет управлять ими, зонируя по тяжести состояния больных. То есть профилактическое лечение останется на местах, лечение посложнее перенесется в центры, которые наиболее к этому приспособлены, хирургическая помощь и наиболее тяжелые случаи будут концентрироваться в Красноярске. Таким образом, строить что-то новое, пожалуй, пока не нужно.
А что вы думаете по поводу лечения за границей? Это стереотипное мнение, что тяжелобольных детей в России не вылечишь? Мы справляемся с тяжелыми случаями?
По большей части, да. В этом отношении в нашей российской медицине страдает реабилитация. У нас эта тема не слишком разрабатывалась наукой в последние годы и теперь слишком медленно внедряется в практику. Поэтому по части реабилитации, особенно неврологических больных, нам есть, чему поучиться у западных стран. Что касается технологий лечения — они практически везде одни. Но что нас, опять же, отличает от западных стран — это возможность общения персонала с родственниками. Тут нам тоже есть, что почерпнуть из медицинской практики той же Европы — отношение, доброту. Все это пока у нас страдает. К тому же, есть технологии, которых у нас в стране пока еще просто нет. Те же самые стволовые клетки и тому подобное. А в остальном — медицина стандартизирована. Международный стандарт лечения тех же онкологических заболеваний принят и у нас, мы используем те же лекарства, что и на западе.
[...]
А что вы можете сказать по поводу ужесточения контроля за общением врачей с фармкомпаниями? Ведь теперь нужно ждать, что последние будут пытаться лоббировать свои интересы посредством сотрудников аптек?
Влияние фармкомпаний на врачей, несомненно, есть. У нас тут на одном форуме была дискуссия с фармацевтическим представителем, разговор шел по поводу этичности. Представитель убеждал меня, что их фирма очень этична, что они не дают взяток врачам, а реклама — это просто их хлеб, поэтому они обязаны ей пользоваться. Я спросил: «У вас зарплата от продаж зависит?». Ответил, что зависит. Значит, они уже не могут называть себя этичными. Это ведь говорит о том, что фармпредставители любыми способами будут наращивать объемы продаж. А, значит, ни о какой этике тут не может идти речи.
Что касается настоящей ситуации, то она, конечно, непростая. Угол продаж сместился. Конечно, есть физические трудности с выпиской некоторых рецептов по международным наименованиям — ведь даже произнести форму некоторых лекарств бывает непросто. Я бы не заявлял категорически, что это нужное дело. Можно ведь, к примеру, выписывать любое название с пометкой, что можно использовать аналог. И это будет нормально. А там уже пациент спросит в аптеке всю линейку, которая у них представлена...
Ольга Дарсавелидзе
