В минувшую пятницу меня пригласили на театральную вечеринку в Coffeeline. Уютно, тепло, доброжелательно, минимум знакомых лиц, отчего все люди вокруг кажутся интеллигентными и симпатичными; кусок ковра из «Икеи» на полу, спелеологический фонарик на стуле, хмурая женщина в черной косынке неподалеку; милая официантка, которая интересуется: «Простите, это не ваш коктейль? Кто-то заказал, а я не могу найти...». В половине девятого двери закрываются на щеколду, и начинается прочтение известной пьесы «Язычники» авторства Анны Яблонской. Зал внимательно слушает, изредка посмеивается, потом долго и благодарно аплодирует — и, в отличие от многих подобных мероприятий, эти аплодисменты действительно увлекают ладони за собой
Вечеринку организовывал любительский театр «Вспышка», ведомый молодым драматургом Дмитрием Обуховским, участником ДНК-2010 и Любимовки-2011. Оказывается, ребята на протяжении пары лет устраивали квартирники, посвященные авторскому кино, поэзии и драматургии; в какой-то момент количество гостей на этих камерных тусовках резко возросло, и стены конспиративного жилища рухнули под напором толпы. Лишившихся крова «вспышкинцев» приютила фото-студия RED, где теперь, собственно, и располагается их штаб-квартира. Послужной список этого творческого товарищества включает в себя несколько поэтических перфомансов, однако именно читки произведений современных авторов — пожалуй, то, что стоит особенно ценить в обезжиренной культурной среде.
«Язычники» — это, честно говоря, далеко не шедевр современной драматургии. Текст плотный, агрессивный, но прямолинейный и весь какой-то синтетический; собственно, вне сценического прочтения он не представляет ни малейшего литературного интереса. Наблюдать за тем, как вырезанные из ежедневных газет и наклеенные на картон герои послушно катают по рельсам вагонетки, нагруженные чистой идейной рудой — занятие малоувлекательное. Представляется, что и интерес театральный к этой пьесе во многом обусловлен неожиданно обострившейся актуальностью: отношение к православию, к вере вообще, обсуждать стало не просто модно — готовность к такому обсуждению уже сама по себе позволяет размежевать окружающих по интеллектуальному принципу.
Обычная, то бишь скучная и несчастливая семья мирно сосуществует в кругу своих небольших тотемов: нервическая жена копит монету (торгуя квартирами и ежедневно распиливая безработного мужа), мягкотелый супруг тешит душу воспоминаниями о якобы загубленном таланте (тайком играя в подъезде на кларнете), а их взрослеющая дочь переживает кризис среднего возраста (сходя с ума по университетскому преподавателю). Внезапно в их диком языческом краю появляется человек, чей идол куда выше и, кажется, значительно эффективнее — это подзабытая свекровь, богомолка со стажем, всю жизнь замаливавшая грехи молодости по святым местам. С её появлением начинают множиться чудеса — сосед бросает пить, сынок находит работу, невестка зашибает бешеную деньгу... а внучка выбрасывается из окна на мостовую, потому что её вконец бесы заели. Воцерковленные родственники, уже было обустроившие в квартире «красный угол» с иконой, с легкостью отказываются от фанатичной старухи — и жизнь, с некоторыми изменениями, возвращается на круги своя.
Многие (что, например, продемонстрировал показ «Язычников» на одном из прошлых фестивалей ДНК) почему-то полагают эту пьесу антирелигиозной; нет — она об искренности, которая сама по себе является основанием любой веры (в том числе и атеизма как искреннего неверия), и о том, насколько искренне можно заблуждаться, выбирая сиюминутный объект для поклонения. Язычники в интерпретации Яблонской — это прагматики от любой возможной религии, эгоцентричные фанатики, которые признают лишь вербальные проявления высших сил. Нет такого потрясения, которое могло бы сломить душевную структуру язычника — он не принимает аргументов, а когда нажим обстоятельств становится слишком велик, то просто меняет свой тотем на другой. Наиболее наглядно, фактически карикатурно это воплощено в соседе невеселой семейки, бывшем моряке дальнего плавания, который сегодня говеет, а завтра поклоняется ритуальной африканской маске, и все это с одинаковым упрямством, без малейшего ущерба для формальной логики.
Заметно, что «вспышкинцы» работали над пьесой усердно, каждого из персонажей пытались развить в полноценный и узнаваемый характер, и в целом это удалось, хотя порой тумблер экспрессии хотелось немножко провернуть в левую сторону. Слушать актеров было интересно, еще увлекательнее — следить за их мимикой и жестами; потрясающе была прочитана роль Боцмана (того самого соседа-моряка), с его неуклонным мягким нажимом на окружающих, скрывающим постоянные колебания внутреннего маятника.
Однако, как представляется, в читке изначально взята не самая выигрышная интонация — сардоническая: например, теща здесь каждую фразу произносит с благолепным придыханием, которое, при всей своей реалистичности, в такой концентрации выглядит однозначно фальшивым (прочтение её персонажа, пожалуй, единственное показалось мне совершенно неудачным). Вряд ли режиссер призывал актеров внести в исполнение долю самоиронии, но откуда-то она все равно возникает, давая на выходе этакое комично-страстное, и потому фронтальное толкование истории. Проще всего изобразить старушку «православнутой», жену — ломовой невротичкой, дочку — жертвой гормонального взрыва и так далее. Но ведь возможны и другие толкования — недаром Яблонская прикрепляет к завершившемуся повествованию банальный, на первый взгляд, «исповедальный» финал для каждого героя, уводя траектории их жизней за пределы короткой пьесы. Как признался Дмитрий Обуховский, выбором «Язычников» он хотел немножко «задеть» аудиторию, спровоцировать её на бурное обсуждение — но в итоге творческое высказывание касательно пьесы лично мне показалось совершенно однозначным. А в такой формулировке говорить, собственно, не о чем — можно или согласно кивнуть головой, или отправиться восвояси.
«Вспышка», тем временем, продолжает свой «месяц читок»: в эту пятницу ребята представят прочтение еще одной пьесы — «Колыбельная для одинокого мужчины» Керен Климовски, о которой, признаться, я вообще ничего не знаю, зато вполне уверен, что билетов на неё почти не осталось. Если же кому-то все-таки удастся добыть заветный квиток, то — наверняка — жалеть о проведенном времени ему не придется.
Евгений Мельников
Фото Игоря Верховского
