В ролях: Юлия Высоцкая, Ирина Розанова, Александр Домогаров, Ефим Шифрин, Алексей Серебряков, Геннадий Смирнов, Илья Исаев, Ольга Мелоянина
Продолжительность – 117 м
Иногда нет другого выхода, кроме как простодушно и с неподдельным интересом задать тот самый вопрос, что так ненавистен всяческим авторам, творцам и прочим гражданам креативного склада ума и профессии – а что, собственно, автор хотел этим сказать? Взять, к примеру, «Глянец», новое творение кинорежиссера Андрея Кончаловского, «горькую комедию о сладкой жизни» – после него в голове не остаётся практически ничего, помимо этого злополучного вопроса.
«Глянцу» действительно свойственна некоторая, так скажем, идеологическая неопределенность. Этот фильм будто так долго думал о том, чем именно он хочет стать, что так в конце концов от отчаяния ни на что конкретное и не решился. Вариантов, в каком ключе живописать мир российского гламура (или его изнанку, непринципиально), могло быть до ужаса много – надрывно-трагически, оптимистично-комически, проникновенно-любовно, мистически-загадочно, сурово-серьёзно, сатирически-ядовито, экстремально-безбашенно, далее в бесконечность. Кончаловский же упорно и даже с некоторой ловкостью избегает всякой ярко-выраженной интонации – для безжалостной сатиры фильм слишком уж беззуб, для одухотворенного живописания отечественного глянцевого мира в нём слишком часто произносят слово «говно», а для трагедии все действительно серьёзные проблемы в нём регулярно растворяются сами собой, не успев нанести героям хоть какого-то внушительного вреда. Можно было бы предположить, что это бесконечное состояние «недо-чего-то», двухчасовым воплощением которого и является «Глянец», и было истинным намерением автором – мол, героев в мире больше нет, каждый из его обитателей в том или ином смысле недочеловек, сломанная кукла, не способная на настоящие поступки, и всякая история отныне может быть только о том, чего так и не случилось. Но по зрелому размышлению понимаешь, что для «Глянца» это слишком уж глубокая трактовка – а чего в фильме нет категорически, так это глубины.
История о перемалывающем душу культе разноцветной поверхностности рассказана ровно с той же поверхностностью, что приписывается предмету её изображения. Каждый персонаж здесь – не человек, но картонная фигурка; ровно то, что можно себе представить за какую-то секунду, узнав, что в истории об «изнанке гламура» фигурируют такие персонажи. «Швея из Ростова-на-Дону», «мать-алкоголичка», «педиковатый манерный модельер», «мелкий пробивной бандюган, дорвавшийся до охранника при олигархе», «пресыщенный жизнью олигарх», «подруга с претензией на интеллектуальность», «редактор глянцевого журнала», «модный фотограф» и так далее и так далее – не люди, но чистые идеи. Из занятых в фильме актёров, пожалуй, только трое мужчин производят хоть сколько-нибудь приятное впечатление – Ефим Шифрин, изображающий этакий гибрид из Карла Лагерфельда и Славы Зайцева, Алексей Серебряков, играющий чуть более брутальную версию Жана-Поля Готье, и Геннадий Смирнов, единственный, кто нашёл в своём персонаже, держателе элитного агентства знакомств, снабжающего богатых мира сего смазливыми будущими супругами, хоть что-то человеческое. А вот Домогаров в финальной роли утомленного богатством олигарха – настоящая загадка; на кой черт из него, по крайней мере, в трезвом виде, делают какого-то натурального Эрика Робертса?
Приехавшая покорять Москву с корзинкой раков и довольно отвратной собственной фоткой в разделе «Девушка недели» в какой-то газетке швея Галя проходит сквозь череду мало связанных между собой сюжетных зарисовок. Швея Галя в редакции модного журнала, швея Галя обмётывает «лучшие в стране петли» для модного модельера, швея Галя варит кофе в элитном агентстве знакомств – в принципе, из этакого сюжета мог вполне выйти отличный мультсериал, если бы его делали люди, обладающие творческим бесстрашием масштаба, скажем, создателей «Симпсонов». Ни Кончаловский, ни сценаристка Дуня Смирнова, кажется, ничем таким не обладают – вот и выходит у них глянец на тему глянца, прогулка по самым общим местам, какие только были возможны при работе с такой тематикой. И в каком-то смысле в этом нет ровным счётом ничего удивительного – потому что когда пустота смотрится в зеркало, разве может она увидеть там что-то иное?
Вердикт Кочерыжкина – рефлексия на тему отечественного гламура, выполненная в самом гламурном виде; змея, пожирающая сама себя с хвоста.
