«Ума нет — иду в пед»
Я хотела быть учителем класса с восьмого: уже в этом возрасте успела поработать аниматором и поняла, что мне нравится работа с детьми. Поскольку моя душа лежала к литературе, я выбрала филологическое направление в педагогическом университете. Я понимала, что в профессии не будет заоблачных зарплат, но тогда, в 17-18 лет, я вообще об этом не думала. А когда училась, решила, что мне нравится работать с ребятами подросткового возраста. Когда окончила университет, отправилась в школу.
Я, конечно, слышала фразу «ума нет — иду в пед», но среди моих одногруппников, на мой взгляд, мало кто к этой фразе имел отношение. В школу же работать пошли немногие из тех, кто со мной учился. Школа «съедает»: когда проходишь практику, отдаленно понимаешь, с чем столкнешься в будущей жизни. Многие уже на этом этапе осознают, что не готовы подстроиться под школьную систему: кому-то с детьми тяжело работать, кого-то смущает жесткий график, третьих — зарплата.
«Многие относятся к нам, как к обслуживающему персоналу»
Я органично себя чувствую в роли учителя, являюсь своего рода наставником, человеком, который действительно дает знания детям и открывает им новый мир. Мне это очень нравится. Люблю, когда дети заинтересованы предметом, когда они реально что-то делают, подходят с дополнительными вопросами по материалу. Мне нравится, когда у них горят глаза, я понимаю, что мой труд не проходит даром. Но есть и то, к чему я была абсолютно не готова в реальной школе — это отношение родителей к учителям и самому процессу обучения.
Многие родители относятся к учителям, как к обслуживающему персоналу. Они многое требуют, но при этом сами не выполняют своих прямых родительских обязанностей. Например, не все контролируют выполнение домашних работ собственными детьми, не все смотрят оценки, зато потом приходят с претензиями, почему их условный Вася — не отличник. Ну потому и не отличник, что никто не интересовался, как он учится, зато в конце четверти нужно срочно всё исправить.
Удручает, что никто не разговаривает о проблемах с детьми: если ребенок был отличником когда-то, он должен им остаться, а если не получилось, то виноват учитель. Мало кто приходит, чтобы узнать реальную причину, почему у ребенка снизилась успеваемость, и попросить совета. В основном это всегда претензии.
Например, претензия: учителя задают много домашних заданий. Но я в принципе не могу задать выше нормы, у нас весь план обучения регламентирован ФГОС. Всё прописывается в электронных журналах, так или иначе контролируется и отслеживается. Но родители пишут жалобы в министерство образования на то, что ты задаешь много домашней работы.
Когда только пришла в школу работать, столкнулась с удивительной ситуацией: мне поступали жалобы на то, что я не выстраиваю близкий контакт с родителями, что для меня было странным заявлением, и я спросила прямо — чего они от меня хотят? Чтобы мы в кафе вместе ходили? На что они ответили, что я могла бы им звонить и рассказывать, как их дети ведут себя в школе. Тогда я тоже спросила — а кому это надо, мне или им? У меня в классе 28 человек, а работаю я до семи вечера, затем проверяю тетради. Если я буду всех обзванивать, то домой просто не уйду. Мне тоже нужно жить эту жизнь.
А еще родители пишут жалобы на то, что ты плохо объясняешь материал, хотя этому нет какого-то реального подтверждения. Это могло быть правдой, если бы «просел» весь класс. Но когда это один или два ребенка в классе — жалобы не обоснованы. Многие родители при личной встрече могут начать повышать голос, позволять себе неоднозначные высказывания. И когда сталкиваешься с такими скандалами и интригами, возникает вопрос — а зачем вообще мне всё это надо?
Жалобы, жалобы, жалобы: родители могут писать их анонимно, даже не выясняя подробностей ситуаций с глазу на глаз. Разговаривать, выяснять, в чем проблема — это действительно сложнее, чем писать жалобы. Часто это способ выплеснуть негатив: я не знаю ни одной жалобы, которая бы подтвердилась на уровне проверок Минобра или администрации. Проблема в том, что это никак не помогает ребенку, он от этих жалоб лучше учиться не станет.
«Детям не с кем поговорить, нет взрослых, которым было бы интересно, как у них дела»
Школа, как известно, это слияние трех единств: учителя, ученика и родителей. Родители из этого треугольника часто вылетают. Есть такая позиция: я привел вам ребенка в класс, вы им и занимайтесь. Я согласна обучать, но воспитание — это сильно сложнее: да, мы на уроке литературы обсуждаем, что обижать животных нельзя, а дома отец может запросто пнуть собаку или кошку. И с кого ребенок будет брать пример? Родители мало ходят на собрания, мало кто вообще интересуется жизнью собственного ребенка. Многие думают — живой, сытый, учится, — уже классно. Не все родители такие, есть и заинтересованные, но их мало.
Эта тенденция меня тревожит, в какой-то момент становится страшно и очень обидно за этих ребятишек: с ними не разговаривают. Дети кучками подходят ко мне после уроков, даже когда я заменяю другого учителя, и рассказывают про всё на свете: на какое дополнительное занятие они сходили, что им понравилось и не понравилось. Я по сути чужой человек для них, но им не с кем поговорить, нет взрослых, которым было бы интересно, как у них дела.
Другая тенденция, которая наметилась после пандемии: нарушение личных границ в отношении времени. Родители могут писать и звонить поздно ночью, администрация может запрашивать характеристики на ребенка в 10-11 часов вечера, дети отправляют задания поздно ночью, а рано утром спрашивают, почему я еще не проверила их. Но я тоже человек: я сплю, ем, у меня есть семья, собственные дела, хотя в это тяжело поверить.
А какие дети сейчас учатся в школе?
Очень разные. Иногда кажется, что они будто подбираются классами: в одном могут учиться очень добрые, забавные, но не самые сильные в плане обучения дети, а в другом — требовательные, талантливые и умные ребята, почти все отличники. Есть дети-лидеры, дети хитрые, гиперактивные, тяжелые, а есть наглые.
Они могут сидеть на уроке в позе и прямо так сказать: «Зачем вы нам всё это рассказываете? Может быть, не будете тратить ни наше, ни свое время? Всё равно ничего мы делать не будем».
Конечно, бывают ученики, которые сильно запоминаются. Например, я была предметником в классе, где училась девочка, которая вызывающе себя вела. Знала, что она живет с жесткой и пожилой бабушкой, мать у нее наркоманка, отец не пойми где, но меня все-таки выводило из себя ее поведение. Я пробовала себя по-разному с ней вести, но коннекта не случалось. Однажды выхожу из класса, а она рыдает, что телефон потеряла, и успокоиться не может. Я тогда на нее посмотрела, плачущую из-за этого телефона, и так мне ее жалко стало. Успокоила ее, телефон нашелся, но после этого случая она стала по-другому себя вести на уроках, начала тянуться и ко мне, и к предмету.
У моей коллеги тоже был случай: мальчик в новогоднюю ночь написал ей ВКонтакте: «Помогите, папа убивает маму». Коллега обратилась за советом ко мне, и мы решили вызвать полицию. Думали: а вдруг это розыгрыш? Но там действительно была ситуация — без серьезного криминала, но с физическим насилием. Потом выяснилось, что это был и не отец вовсе, а сожитель мамы, и она заявление писать не стала. Неприятная история, но задумываешься: получается, ребенку больше не к кому обратиться в таких сложных ситуациях.
Хотя смотришь на родителей, на семьи и никогда не знаешь, что там творится за закрытыми дверьми. Часто слышу оправдания из разряда: «А когда мне им заниматься? Я много работаю, чтобы прокормить семью!». И я все понимаю, но не должна брать на себя их ответственность. Вы за одним своим ребенком уследить не можете, как я услежу за огромным количеством детей? Всегда говорю таким родителям: вот варите вы суп, режете картошку — позовите ребенка с собой, спросите, как день прошел, как дела? Пусть колбасу режет, параграф из условного учебника по биологии вслух читает. 15-20 минут в день — это ведь не так много? Перед сном спросите, как прошел день у ребенка, и он уже будет знать, что нужен своим родителям.
Часто складывается ощущение, что люди в принципе настолько устают, что им уже неинтересно, как дела у детей, чем они занимаются. Страшно звучит, но выглядит так. Тотальную усталость я вижу на лицах родителей. И можно, конечно, спросить, зачем нужно было заводить ребенка, если нет сил и времени им заниматься, но какой в этом смысл.
Правда, что учителя мало зарабатывают?
В нашей школе можно зарабатывать около 60-70 тысяч рублей в месяц без учета «тринадцатой зарплаты», которая может случиться, а может и не случиться. Зарабатывать в школе можно, но находиться там придется с утра и до вечера: чем больше часов ты берешь в работу, тем больше зарплата. Например, для того чтобы мне получать от 50 тысяч рублей в месяц, нужно работать пять дней в неделю в две смены — это около 10 уроков в день с 8:00 и до 19:00. И это только уроки. Далее нужно готовиться к этим самым урокам, проверять тетради, заполнять журналы, проходить постоянно курсы повышения квалификации, участвовать в конкурсах, не забывать о классных выездах... Работаю я практически постоянно.
Мне нравится заниматься с детьми, я люблю свою профессию, но не могу сказать, что это комфортная работа по многим причинам: нужно много работать, и зарплата, на мой взгляд, не соответствует вложенным усилиям. На первый взгляд может показаться, что зарплата в 50 000 — 60 000 рублей у учителя — это очень хорошая зарплата, но на самом деле ты пашешь 24/7 без личной жизни и отдыха.
Мне не хватает моей зарплаты даже при условии, что живу я сейчас с мамой в родительской квартире: я не думаю о бытовых расходах и еде, откладываю на свое жилье, но обидно, что сейчас нет ипотечных программ для учителей. Многие мои коллеги успели включиться в такую программу и купить жилье с субсидиями, а я уже не могу.
Если смотреть правде в глаза, то становится очевидно: нехватка кадров в нашей области — колоссальная, многие выпускники педвузов не пойдут в школу. Так почему бы не стимулировать молодых педагогов активнее? Да, высокая гуманитарная идея — это прекрасно, но мы что, не люди? Мы не едим? Не хотим жить под собственной крышей? Не одеваемся? Мы тоже хотим жить прилично.
А еще хотелось бы профессиональной помощи психологов и методистов. В некоторых школах такое есть, но хотелось бы, чтобы эта практика существовала повсеместно. Когда ты — молодой учитель, сложно не выгореть. Не у кого зачастую попросить профессионального совета, потому что коллеги заняты, им некогда. И помощи психолога тоже хотелось бы: в школе случается очень много конфликтных и сложных ситуаций, и поддержка учителей просто необходима. Я уже не говорю о том, что хотелось бы другого отношения родителей. Но это уже совсем другая история.
Беседовала Анастасия Богомолова специально для интернет-газеты Newslab.ru
