В 1856 году в городе Красноярск Енисейской губернии насчитывалось 5 церквей, 1045 домов, 144 лавки и около 6400 жителей. Город считался одним из самых чистых в Сибири. Обыватели отмечали, что «площади и тротуары содержались в высшей степени исправно». На улицах были канавы с железными решетками для стока воды — прообраз современных ливневок.
К 1897 году, после того, как через город прошел Транссиб, произошло резкое увеличение населения. В губернском центре насчитывали уже почти 27 тысяч человек.
Это плачевно отразилось на качестве жизни. Региональная пресса писала, что взору гостей предстают грязные мостовые и тротуары, засоренные сточные трубы.
Автор заметки, опубликованной в иркутской газете «Сибирь», считал, что в сложившемся положении нельзя винить только городские власти, так как часть проблем создают сами красноярцы.
Есть ли тут тротуар?
Обозреватель газеты «Красноярск» утверждал, что зимой по тротуарам было совершенно невозможно ходить: «Обледенелые места на очищались и не посыпались ничем». Уборка снега возлагалась на самих горожан, но почти не проводилась. По этому поводу обыватели возмущались:
«Не знаешь, есть ли в данном месте тротуар. Идешь по скользкому снежному бугру и молишься, чтобы не упасть и не поломать себе ноги. Часто прохожие передвигаются по середине улицы, а не по скользким тропинкам».
Кое-что напоминает, не правда ли? А если же снег чистили, то его просто скалывали большими глыбами с тротуаров и раскидывали по улице. «Подобная уборка создавала трудности в случае пожара», мешая подъезду пожарной команды, писала газета «Красноярец» в начале XX века.
Кстати, с 1889 года Красноярская городская дума обязала жителей самостоятельно строить и ремонтировать тротуары около своих домов, но соблюдали это требование далеко не все. Кто-то вообще их не строил, а кто-то отказывался поддерживать в нормальном состоянии те, что были. Поэтому весной освободившиеся от снега деревянные тротуары представляли собой «изломанные доски, завороченные камни и торчавшие гвозди», сетовали обозреватели «Красноярска» в марте 1909 года.
Летом город на Енисее превращался в «Ветропыльск», так называла его газета «Енисей» в 1902 году. Пыли после таяния снега было столько, что при малейшем ветре она «набивалась в глаза, рот, нос, уши, проникала во все щели окон и дверей и густо оседала на цветах, полу и мебели», публиковало «Восточное обозрение» жалобы красноярцев.
Приводить дороги в порядок начали только в начале XX века. Пример предлагали брать с купца Саввиных. Рядом со своим домом на Береговой (ныне Дубровинского) он очистил дорогу от уличной грязи, выложил слой гальки, покрыл красной глиной, а затем уложил еще один слой гальки.
При мощении улиц, которое началось в 1907-1908 годах, каждого домовладельца обязывали счистить грязь и посыпать песком натоптанную землю на протяжении собственной усадьбы в ширину и до середины улицы на расстоянии 4 саженец, считая 4 аршина тротуара. Владельцы угловых мест — прилегания к его участку 1/4 перекрестка. По бокам улицы, рядом с тротуарами, проведенные водостоки для канав требовалось выложить камнем или булыжником.
Такие требования содержались в постановлении Красноярской городской думы. Улицы укладывали девонским песчаником, а затем передавали участки домовладельцам. Они обязаны были оплачивать работы и поддерживать дорогу в исправном состоянии.
Мусор на льду
На местную полицию возлагались обязанности «следить за своевременным устранением мусора и сохранением чистоты воздуха». Убирать улицу обязаны были владельцы домов. Причем существовало даже «расписание» — летом очистка тротуаров должна была осуществляться до 7 часов утра, а зимой — до 8 часов утра и после 7 часов вечера. В газете «Енисейский справочный листок» писали:
«Время подметания улиц проводить ранним утром (в 4–5 часов утра) или поздним вечером. Не мешало бы домовладельцам подметать не только центральные, а все улицы. Установить очередь для поливки улиц пожарными командами, как во всех благоустроенных городах. Поливка улиц необходима в гигиеническом отношении. Ежемесячно каждый домовладелец обязывался платить по 10–15 коп. за поливку улиц».
Но отношение к уборке было не самым ответственным. Городские жители, чтобы не убирать мусор, отметали его на середину улицы. В ветреную погоду грязь разносилась по всей улице и тротуарам, при этом засорялись только что очищенные места. В газете «Красноярец» отмечалось:
«На улицу наши обыватели смотрят как на помойную яму или, по меньшей мере, как на задний двор. Когда хоронили покойника и по пути к кладбищу разбрасывали ветки хвои, то впоследствии их не убирали».
Вывозом мусора занимались специально нанятые рабочие или сами домовладельцы. «Полигоны» для сбора сначала находились на Песочной горе (так называли Караульную гору), а также на сухой протоке Енисея ниже Воскресенского собора. Зимой отходы просто сваливали на лед вдали от берега. В каждом дворе имелась собственная помойная яма, куда сливались нечистоты с кухни.
Убийство Кирова затмило рождение нового регионаВ 1870-е годы ежегодно из города вывозилось более 100 бочек мусора, за каждую из которых платили по 1 рублю. Позднее горожан обязали вывозить мусор в район деревни Солонцы, а также за кладбище, ниже Красного яра. Но жители окраин и слободок не соблюдали эти требования и оставляли мусор у домов.
За поддержание чистоты и порядка около общественных зданий, домов городских обществ, а также на торговых и церковных площадях должна была платить городская казна. К общественным работам часто привлекали и провинившихся лиц. В архиве сохранились документы, которые говорят о том, что во время ночного обхода улиц, который тоже проводили сами горожане, на улицах подбирали пьяных, любителей чужой собственности, хулиганов и прочих возмутителей спокойствия, а утром заставляли их подметать улицы, собирать и вывозить мусор.
Без указки не работают
Жители Закачинской слободы, несмотря на строгие запреты, выбрасывали навоз, помои и битое стекло на улицах и в Качу. В Николаевской слободе хозяева складировали навоз и другие нечистоты в конце улицы или же просто сливали их в овраг у железной дороги, отчего там образовалось зловонное озеро.
Но мусор был проблемой не только отдаленных районов. Жители города пытались достучаться до властей через все доступные средства, например, СМИ. В феврале 1893 года «Енисейский листок» писал о том, что масса нечистот скопилась около театра:
«Особо обращает внимание куча разных отбросов, залитых помоями и прочим близ заднего входа в театр, на самой дороге через площадь. Куча эта начинает оттаивать и распространять зловоние. Не мешало бы обратить внимание господам санитарам и удалить из центра города, от общественного здания такие накопления».
Часто стражам порядка приходилось напоминать нерадивым хозяевам об их обязанностях. Корреспондент «Енисея» по этому поводу размышлял: «Красноярские обыватели удивительно любят палку. Без понуканий ничего не сделают. В воскресенье по домам ходили полицейские чиновники с городовым и просили домохозяев подмести улицы. Нечистоты и грязь — это наши постоянные друзья и приятели. В Бельгии не позволяют плевать на улицах, каждую неделю моют тротуары, а у нас подмести не хотят. Зато там и смертность не такая. Что нам Бельгия, сравнить Красноярск с Москвой и Петербургом. Должно быть, у красноярцев общерусская черта, ждут когда „прикажет начальство“, а чтобы мы сделали сами, из сознания общественной пользы — это извините».
Как видим, годы идут, а приведение Красноярска в порядок остается по-прежнему достаточно сложной задачей. Получится ли у властей и у самих жителей победить когда-нибудь эту проблему?
Фотографии и заметки о Красноярске листала Анна Кравченко специально для интернет-газеты Newslab
Особая благодарность Татьяне Кискидосовой, автору книги «Города Енисейской губернии во второй половине XIX — начале ХХ в. (по материалам сибирских газет)», а также Красноярскому краевому краеведческому музею и инициатору издания альбомов «Красноярск начала XX века в фотографиях Евгения Архипова» и «Людвиг Вонаго — фотограф на выезд» Илье Куклинскому.
